Вернуть прошлое

Бэрбор Энн

ГЛАВА 12

На мгновение наступила мертвая тишина. Чад вскочил на ноги и, оглянувшись на пришедших, отрывисто произнес:

– Летучая мышь.

Лайза и леди Бернселл в ужасе смотрели на Чарити. Они лишь теснее прижались друг к другу, а потом к Джону, чьи карие глаза сверкали, как бритвы, на побелевшем лице. Смущенный возглас вырвался у стоящих в дверях.

– Летучая мышь, – повторил Чад тихим, низким голосом, когда Чарити с трудом встала с кушетки, безуспешно пытаясь убрать свои волосы в прежнюю прическу. Он указал на портьеры на окнах, колыхавшиеся от легкого ночного ветерка. – Влетела летучая мышь, – продолжил он напряженным голосом. – Чарити испугалась, и я пытался поймать ее. Мы натолкнулись друг на друга и упали на кушетку.

В комнате повисла тишина.

– Я не вижу никакой летучей мыши…

Эти слова, произнесенные нетерпеливым полушепотом, донеслись от старой миссис Тремонт, стоявшей позади всех и тщетно пытавшейся разглядеть, что происходит.

Чад посмотрел наверх.

– Надо думать, она… улетела, – слабым голосом произнес он.

Чарити бросилась туда, где стоял молодой мистер Вэстон, все еще мертвенно-бледный, молчаливый и неподвижный.

– Ох, Джон! – воскликнула она жалобно. – Она была такая большая, и хлопала крыльями, и налетала на меня. Я так испугалась!

Чарити порывисто обвила его руками, но через мгновение, когда он не ответил, отстранилась и неуверенно взглянула на него.

В этот момент Лайза шагнула вперед. Она схватила Чарити за руку и потянула ее к леди Бернселл, все время ясно и отчетливо произнося слова утешения.

– Моя дорогая бедняжка, как это было ужасно! Ты так напугалась. Летучие мыши – такие противные. Конечно, я видела, как она улетала, когда мы вошли. Пойдем, пойдем, – заторопилась она, многозначительно взглянув на мать.

Леди Бернселл мгновенно поняла намек.

– Иди сюда, мое золотко, мы поднимемся наверх и попросим одну из горничных поправить твою прическу. Хочешь немного вина?

Нежно обвив рукой талию дочери и приговаривая еле внятно, но ласково, она увела всхлипывавшую девушку из комнаты. Остальные, горя любопытством, пошли вслед за ними, оставив Лайзу, Джона и Чада одних.

Джон так и не заговорил и не двинулся с места с той самой минуты, как вошел в комнату. Чад тоже молчал – он лишь осторожно взглянул на Лайзу, когда поправлял свой галстук.

– Чад! – это был прерывистый шепот Лайзы. – Как вы могли?!

Чад встретил ее негодующий взгляд точно таким же.

– Как я мог что? – резко парировал он.

– Вы полностью скомпрометировали Чарити!

– Вздор! Я просто разговаривал с ней, когда влетела летучая мышь, и это безмозглое создание сразу же стало метаться по комнате.

Лайзе захотелось пробежать через комнату и забарабанить по нему кулаками.

– Неужели вы серьезно думаете, что кто-то из этих людей, – в ярости выговорила она, указывая пальцем в направлении коридора, – хоть на секунду поверил вашей истории про мышь? Нет, вы и вправду так думаете?! Господи, да вы были наедине в закрытой комнате, и назвать вашу «позу» компрометирующей можно только ради приличия! Это в тысячу раз мягче сказано! Какой бес толнул вас искать здесь с ней встречи?

– Я бы тоже очень хотел получить ответ на этот вопрос, мистер Локридж.

Ошеломленно взглянув на Джона Вэстона, который наконец обрел дар речи, оба они повернулись друг к другу спиной, словно тот ничего не сказал. Чад не двигался. Его глаза потемнели до цвета мутного бутылочного стекла.

– Вы называете меня лжецом, леди Элизабет? – спросил он спокойно.

– Верю я вам или не верю – не имеет значения… – начала она.

Чад предупреждающе поднял руку:

– А что до того, что я оказался в отдаленной комнате наедине с Чарити, я убежден, этот вопрос вам лучше адресовать мистеру Вэстону. Лайза мгновенно развернулась и взглянула на Джона Вэстона, чье лицо тут же стало ярко-пунцовым – словно оно и не было мертвенно-бледным несколько секунд назад.

– Я… я не понимаю… – громко произнес он.

– Правда? – жестко спросил Чад. – Тогда я вам расскажу, – он снова обратился к Лайзе, – что ваша настойчивая маленькая сестричка увела меня прогуляться на террасу за час до того. Затем она предложила мне пойти с ней в комнату для игры в карты – как раз перед началом выступления пианиста. Она не дала мне никаких объяснений по поводу этой в высшей степени непонятной просьбы, и то, что она чуть не разрыдалась, когда я начал протестовать, показалось мне подозрительным. Потом она отошла от меня и начала разговаривать с друзьями, но, когда окончился концерт, она опять подошла ко мне и почти силой потащила меня к комнате для игры в карты. При этом она постаралась попасться на глаза своей матери. Леди Бернселл улыбнулась, довольная, что ее дочь находится в надежном обществе. Чарити быстро оглядела комнату в поисках – я уверен – вас, но вас нигде не было видно.

Мы начали играть в пикет, но уже через пять минут ее изобретательное сиятельство пролила бокал вина на свою юбку и вскочила, заявив, что должна отлучиться и привести себя в порядок. Она почти выбежала из комнаты, а я последовал за ней на безопасном расстоянии. Однако она вовсе не отправилась к туалетной комнате для дам, но скользнула в коридор, ведущий к этой комнате, – где я и нашел ее несколько минут спустя. Из этого я мог заключить только одно – здесь у нее было назначено свидание с мистером Вэстоном.

Джон сделал движение, оставленное Лайзой без внимания. Она посмотрела Чаду в лицо, и взгляд ее был острым как бритва.

– Так почему же вы не обратились немедленно ко мне? – почти закричала она.

– Но откуда мне знать, где вас искать? – спросил он подчеркнуто мягко. – В какой из отдаленных комнат я мог вас найти? – с вашим возлюбленным?

Лайза чуть не задохнулась, но Чад снова заговорил – и она не успела выпалить резкие слова, готовые слететь с ее уст.

– К тому же почти сразу, как я зашел в эту комнату, влетела проклятая мышь. Остальное я вам уже рассказал.

– Могу я спросить, мистер Локридж, – слова Джона Вэстона, хотя и сказанные мягким голосом, прозвучали оглушительно громко в тишине, наступившей после монолога Чада. – Почему… когда вы увидели, что Чарити идет в эту комнату… почему вы просто не пошли в золоченую гостиную и не поделились с леди Бернселл вашими подозрениями?

– Да потому что я не хотел доставить ей еще больше неприятных минут – кроме тех, которых уже не избежать, и… – Он вдруг резко оборвал свою речь, и выражение презрительного удивления проступило у него на лице. – Так вы обвиняете меня в попытке покушения на честь этой юной особы? – спросил он скептически и резко повернулся к молодому человеку. Движение это нельзя было назвать никак иначе, как только угрожающим.