Вернуть прошлое

Бэрбор Энн

Молча проклиная судьбу, он отвернулся, чтобы вовлечь Чарити в разговор. Когда ему это удалось, он вдруг заметил – уже во второй или в третий раз за вечер, что она явно не в духе. В последние дни ее лицо было необычно серьезным. У Чарити всегда имелись наготове дежурные улыбки невесты, но, когда она не вела беседу, то заметно сникала. Он был почти уверен, что знает причину ее подавленного состояния. Чад заставил себя отвести взгляд от золотоволосой головки на другом конце стола и направить свои усилия на поднятие настроение Чарити.

Лайза, пытаясь найти непринужденный светский ответ

на любезности Джайлза, вдруг почувствовала, что улыбка, которую она с трудом припечатала к своим губам в начале вечера, вот-вот разорвет ее лицо на две половинки. Впервые за все то время, что она его знала, остроумие молодого человека не забавляло ее, все его попытки развеять ее грустные мысли не имели успеха. По правде говоря, он утомлял ее. Ну зачем она пригласила его сегодня? Конечно, ее мать была очень настойчива, но в основном ей приходилось винить лишь себя. У нее не хватило сил – она боялась обидеть своего старого друга. Но сейчас ей было явно не до него, и ей не хотелось, чтобы Джайлз почувствовал это. Но существовала и другая причина.

Когда леди Бернселл обсуждала их званый обед в честь приезда в Лондон Бэскомбов, Джайлз показался ей самым подходящим кандидатом на роль обязательного гостя-мужчины за столом. Лайзу внезапно сильно кольнула мысль: что подумает Чад, увидев Джайлза, по-свойски ведущего себя в ее гостиной? Но уже в следующее мгновение гнев на его собственное поведение решил все. Стоило ей только представить флиртующего Чада, наклонившегося над головкой Кэролайн Пул, как сотни острых иголок словно впились в ее тело, и она, не раздумывая, согласилась с выбором матери. Но она начала жалеть о своем решении сразу, как только Джайлз появился в гостиной. Его фамильярные манеры, конечно же, снова были при нем. И вот, пожалуйста! Опять… В эту минуту, чтобы подчеркнуть свои слова, он взял Лайзу за руку. Она была поражена, насколько сильно ей хочется вырвать свои из пальцев Джайлза. Но она, напротив, нежно улыбнулась ему и лишь потом мягко высвободила руку и положила ее на колено.

Моментально что-то трудноуловимое мелькнуло в глазах Джайлза, но уже в следующую секунду он расплылся в галантной улыбке. Он присоединился к общему разговору, касавшемуся в данный момент финансовых дел Ост-Индской компании – сэр Килфред занимал в ней ответственный пост. Знания Джайлза по части Востока даже с натяжкой нельзя было назвать хотя бы минимальными, и при первой же возможности он постарался переменить тему беседы. Он слегка наклонился вперед и посмотрел поверх стола, стараясь поймать взгляд Чада. Когда это ему удалось, он сказал:

– Послушайте, мистер Локридж… – Он повысил голос до громкости, достаточной, чтобы все сидевшие за столом перестали мило болтать и вопросительно посмотрели на него. – Как поживает ваше с Лайзой пари? Вы все же намерены одержать верх над нашей знаменитой Везучей Леди Лайзой?

– Что? – прогудел сэр Уилфред. – Что такое? Пари? Чад и Лайза заключили пари?

Лайза густо покраснела, но ответила ему спокойной улыбкой. Она объяснила сэру Уилфреду и его жене условия спора, на что супруги, заинтересовавшись, реагировала оживленными изумленными возгласами.

Подавив свое раздражение – Джайлз опять использовал публичное место для

обсуждения их с Чадом сугубо приватного дела! – Лайза продолжила:

– О да! Это глупый спор, как и вообще все пари.

Она бегло описала детали, касавшиеся ставок, и заключила, со смехом повернувшись к Джайлзу:

– Боюсь, вы будете разочарованы – мистер Локридж всегда держит рот на замке, когда дело касается его успехов, и поэтому я возьму на себя смелость оставить в тайне свои ставки.

После нескольких минут добродушных расспросов и советов гости заговорили совсем о другом, и пари было забыто. Но, к досаде Лайзы, оно всплыло опять, когда позже, после портвейна и бренди, джентльмены присоединились к дамам.

– Расскажите мне еще о подвеске королевы, моя дорогая, – попросила леди Бэскомб. – Я слышала, это шедевр ювелирного искусства.

– Вы совершенно правы, – согласилась Лайза. – Хотя… – она бросила взгляд в сторону Чада, – есть такие, кто считает ее уродливой. Вы хотите взглянуть на нее?

– Уверен, вы не храните ее дома! – воскликнул сэр Уилфред. – В Индии мы слышали, что теперешний Лондон – просто рассадник преступников.

– Может, вы и правы, сэр Уилфред, но, надеюсь, не все так уж плохо… и подвеска хранится в надежном месте, – ответила она со смехом. – Но, конечно, я давно собиралась поместить ее в банковский сейф и намерена сделать это прямо завтра. А в оставшееся время я буду рада дать вам возможность полюбоваться на нее.

Она вышла из комнаты и, вынув подвеску из шкафа в своем кабинете, вернулась через несколько минут, неся в руках обернутую бархатом деревянную шкатулку. Открыв ее, Лайза вынула подвеску и положила на колени леди Бэскомб, и она вспыхнула радужным светом.

– О Боже! – ахнула леди Бэскомб.

Ее восторг эхом отозвался в возгласах всех собравшихся в комнате, когда они столпились, чтобы получше рассмотреть подвеску. Они по очереди брали ее дрожащими пальцами, поворачивая и так и эдак к пламени свечей, завороженные брызжущими искрами света.

– Я и понятия не имел, – еле выговорил Джайлз, и голос его был едва громче шепота, – что она такая… такая…

– Большая? – подсказал Чад. – Да, моя мать всегда грозилась, что разломает ее на несколько более удобоваримых частей. По ее мнению, из подвески получились бы семь или восемь полезных вещичек. Сокольничий, – он указал на центральную фигурку из слоновой кости, – как она сказала, очень хорошо подошел бы для упора двери. Отец, конечно, весь побледнел от такой ереси. Естественно, я с нетерпением жду, когда она сможет вернуться на ее… м-м… законное место в семье.

– Конечно, – охотно согласилась Лайза. – Когда у меня наконец опять будет Брайтспрингс, я, пожалуй, не исключаю вероятности того, что подумаю о возможности нашего обсуждения условий продажи ее вам. Сказано несколько длинно, но зато точно отражает суть.

Сэр Уилфред весело подтолкнул локтем Чада, сидевшего рядом с ним на атласном желтом канапе.

– А-ха-ха-ха! – его смех раскатился по всей комнате. – По-моему, твое дело – труба, мой мальчик.

– Но, Боже мой!.. – сказал Джайлз, все еще зачарованный блеском камней. – Вы, наверное, заплатили… – Он резко запнулся и покраснел. – Ну, в общем…