Вернуть себя
Шрифт:
– Я думал, что ему льстит внимание и известность, – мрачно признался Рон, – и только после турнира до меня дошло то, что Миона знала всегда – он ненавидел это. У него есть чувство собственного достоинства, но его самоуважение, уверенность подавляются постоянным чувством вины, ведь каждый считает своим долгом напоминать ему, какую великую надежду возлагает на него магический мир.
– Гарри все время был на грани срыва, – согласилась Гермиона, вытирая слезы. – Но в то же время, он всегда был необыкновенно сильный. Он, действительно, был счастлив здесь. Он называет Хогвартс домом. И он любит нас и Ремуса. Но потеря Сириуса…
– Мы говорили
– Я должен был вас послушать, – Дамблдор устало смотрел на них, и они видели страдание в его глазах. – Волшебный мир, теперь, когда они знают, что Вольдеморт вернулся, может попробовать добраться до Гарри. А Пожиратели Смерти отчаянно желают найти и убить его. Я не видел иного пути, и только теперь понял, как ошибался. Что мы можем сделать, Северус?
– Почему Вы спрашиваете его? – разозлился Рон. – Гарри от него помощи не принял бы!
– Северус, будучи шпионом, стал прекрасным психологом. Он помогает жертвам Пожирателей Смерти. Он много знает о плохом отношении, страданиях, злоупотреблениях, надругательствах и – единственный, кого я знаю, кто умеет лечить душевные раны, – объяснил директор. – Из тех, кто способен помочь Гарри, он – лучший.
Гриффиндорцы вытаращились на него, широко открытыми глазами.
– Я должен знать точно, что случилось, заговорил, наконец, Северус. – И ничего не смогу сделать, пока не получу полную информацию о том, что произошло. Иначе ему можно нанести еще больший вред. Мне нужно увидеть все своими глазами.
– Я могу подменить… – начал Дамблдор.
– Нет, исключено. Я не могу позволить себе пропустить встречу со своими студентами и тем более не поприветствовать первокурсников, которых распределят на мой факультет, – перебил Мастер Зелий. – Я отправлюсь в Суррей, когда все уснут, и покопаюсь в воспоминаниях того дома.
– Хорошо, – кивнул Дамблдор.
– Я погружу его в лечебный сон, раз пока мы не готовы помочь ему, – сказала Помфри и взмахнула палочкой. Ресницы Гарри затрепетали, и веки медленно опустились. Рон и Гермиона с болью смотрели на него. – Ран слишком много. Будет лучше, если они заживут во время сна.
– Он оправится? – на директора было страшно смотреть.
– Физически, да, – уверила его медсестра.
– Сделайте для него все, что возможно, – попросил Дамблдор и обратился к двум Гриффиндорцам: – В школе не должны знать, что случилось, и в каком он сейчас уязвимом положении. Сообщите своему факультету, что он проходит специальное, отдельное обучение.
– Его друзья имеют право знать, – заспорил Рон. – Он нуждается в них, и они должны знать.
Дамблдор вздохнул: – Хорошо. Но расскажите только тем, кому можно доверить ваши жизни и жизнь Гарри. Вы понимаете? Остальным сообщите, что он учится отдельно.
– Да, сэр, – ответила Гермиона, крепко сжимая руку Рона, который послушно закрыл рот и промолчал.
– Я не могу изменить того, что произошло, – прошептал Дамблдор. – Но я приложу все силы, чтобы защитить его сейчас.
– Мне надо идти, – произнес Северус. – Мистер Уизли, мисс Грейнджер.
Они наблюдали за тем, как Снейп покидает палату. Дамблдор, ничего больше не добавив, последовал за профессором. Рон и Гермиона подошли к Гарри, присев по обе стороны от кровати, и провели так несколько часов, держа его за руки. А затем, поцеловав по очереди на прощанье в щеку, тоже покинули больничное крыло, пообещав вскоре вернуться к нему.
Но Гарри ничего не слышал – он спал настолько крепко, что даже сны не беспокоили его.
Глава 2.
Северус медленно шел по спящему замку. Он был вымотан до предела не только физически, но и морально. Близился рассвет. Всю эту ночь, невидимым, он провел у Дурслей, позволяя воспоминаниям дома заполнять его разум. За эту ночь он успел увидеть только короткую историю детства Гарри, лет до одиннадцати, а затем был вынужден прервать поток воспоминаний, когда прозвучал предупреждающий сигнал, заставивший его уйти – нужно было возвращаться в Хогвартс, чтобы хоть немного отдохнуть перед началом занятий.
Честно говоря, Северус был рад перерыву. Увиденное его потрясло: оскорбления заплывшего жиром, избалованного кузена, вечно раздраженные тетя и дядя и забитый маленький Гарри. Поттер голодал, до изнеможения работал в саду и в доме, жил в темном, кишащем насекомыми чулане. Как можно в такое поверить! Гарри, действительно, был истинным слизеринцем, если умудрялся столько времени скрывать от всех правду об истинном положении вещей.
Но кое в чем Дамблдор был прав – Поттер сильный человек. Несмотря на годы унижений, страданий и уверенности в собственной никчемности и уродстве, Гарри все еще был способен улыбаться и играть в своем чулане. Еще в детстве убедившись в том, что как бы он не старался, все равно не сможет угодить своей семье, понравиться им, он не желал ничего делать ради пустой похвалы. Но, не смотря на это, его сердце оставалось нежным и верным.
Северус вздохнул и направился в больницу. Помфри спала. Будить её не хотелось, но кровать Гарри оказалась пуста, а ему необходимо было увидеть его. Медсестра сонно пробормотала, что Альбус поместил его в отдельную палату, дверь находится позади книжной полки. Она, слегка поеживаясь от утреннего прохладного воздуха, повернула по очереди три книги, стоящие на полке, показав, как открывается проход, и он тщательно запомнил, на какие именно и в какой последовательности нажимать.
Комнатка была небольшой, но уютной. Четыре кровати, накрытые синими покрывалами и украшенные белыми пологами. На одной из них лежал Гарри, и в этот момент он показался зельевару таким маленьким и хрупким, что Северус решил немного посидеть с ним. Он не пытался заговорить и не прикасался к мальчику. Просто чувствовал необходимость побыть рядом с гриффиндорцем, после всего, что он о нем узнал. Помфри никак не прокомментировала это, молча помогла мальчику подняться и принять нужные зелья, затем наложила заживляющие заклинания. Северус ворчливо пообещал приготовить необходимое добавочное количество заживляющих и восстанавливающих микстур. Она тихо поблагодарила его, и он устало побрел к себе, чтобы хоть немного поспать.
* * *
– Что происходит, крестный? – заметив его утомленный и напряженный вид, мягко спросил Драко, следуя за Северусом в Большой Зал на завтрак.
– Потом, Драко, – также спокойно ответил Снейп. Драко послушался. Он пропустил Мастера Зелий вперед, затем сам вошел в зал.
Его мысли вернулись к сокурсникам по факультету. Они до сих пор не знают, что произошло с ним. Те, кого он считает своими друзьями, задавали ему вопросы, но очень неопределенные. А он терпеливо ждал. Молодой человек не собирался скрывать свои убеждения, но и заводить разговор первым не хотелось. Драко только надеялся, что не все слизеринцы отвернуться от него, узнав, что он сделал.