Вернуть СССР (очередная попытка) Часть 1
Шрифт:
– Ясно! Организуйте завтра же проверки с привлечением прокуратуры, я сегодня же свяжусь с областной прокуратурой о выделении следователей.
На следующий день, получив отчет о проведенных проверках, я вызвал к себе министра образования. Я положил перед Елютиным отчет и Вячеслав Петрович, прочитав его вознегодовал - Безобразие какое!
– А ведь эти детские дома постоянно проверяются вашими работниками! Не выявляющими никаких недостатков. Если в течении дня не вышвырнут всех виновных, в том числе и тех, кто проверял, с волчьим билетом - придется мне попросить совмин рассмотреть вашу кандидатуру на соответствие занимаемой
После устроенного разноса я направился к Устинову и, показав отчет о проверках в детдомах, попросил его взвалить на себя и этот воз воспитанников детских домов.
– Придется, как мне кажется армии позаботиться о детях, забрав детдома и интернаты из ведомства министерства образования. Просто ужас какой там творится. Пусть они лучше как в казарме живут, чем как в тюрьме. И нужно девочек отделить отдельно, создав для них интернаты при крупных совхозах. Пусть учатся хозяйство вести. Их образованием озадачу министерство сельского хозяйства.
– Вот умеешь ты озадачить, Владислав! Вздохнул Устинов и согласился.
– Куда же от тебя денешься, заодно будет куда кого-то из сокращаемых офицеров трудоустроить.
Глава 21
Ознакомив Брежнева с самыми вопиющими фактами нарушения законности государственными чиновниками и партийными функционерами, изложенными в письмах на имя Леонида Ильича и результатами проверок детских домов, заручился поддержкой перевода все детдомов и интернатов в подчинение минобороны и министерство сельского хозяйства.
– Похоже, на местах чистка прошла опять-таки формально!
– я сложил бумаги в папку и предложил оставить Пельше формальным руководителем, а первым замом к нему назначить Александра Лукашенко.
– Александр подал заявление в партию, я считаю, что он, как кандидат в члены КПСС, вполне потянет работу по очищению нашей партии от гнили.
– Брежнев согласился.
– Хорошо, подготовим постановление политбюро. У тебя есть еще какие-нибудь вопросы?
– Да, хотелось бы создать федерации каратэ и ушу. Надо прекращать полуподпольные занятия этими видами спорта, обучение должно не только давать приемы боя, но и воспитывать духовную направленность, а этого без настоящих мастеров не возможно. Прошу направить меня в командировки сначала в Японию, а затем в Китай.
– Ладно, но с условием, что ты сможешь убедить японцев заключить с нами мирный договор.
– Брежнев засмеялся, показывая, что его слова были шуткой.
– Попробую, ничего не обещаю, но приложу все усилия.- серьезно ответив, я направился к Громыко.
Андрей Андреевич, приняв меня и узнав о моей предстоящей поездке в страну восходящего Солнца и предложении Брежнева помочь в заключении мира, высказал свою позицию - В пятьдесят шестом году мы пообещали Японии вернуть Шикотан и группу Хабомаи, если Япония не будет претендовать на Кунашир и Итуруп. При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией. Сначала, вроде как, японцы с этим согласились, но затем американцы их накрутили и нам стали говорить, что все, что южнее Урупа — их. Сможешь
– Не за ордена служим Отечеству,- пафосно произнес я, - Но ей богу, не откажусь!
Вечером "обрадовал" маму отбытием через два дня в Японию и пообещал привезти ей шикарное женское кимоно.
Для начала я направился в Токио в Международную Организацию Каратэ Киокушинкайкан. Мне удалось встретиться с инструктором додзё генеральной штаб-квартиры двадцати трехлетним Санпэем Кэйдзи. Своих телохранителей, без которых меня не отпустили в Японию, я оставил у входа и посоветовал пока перекусить в соседнем ресторане суши.
– Здравствуйте, мастер!
– поприветствовал я Кэйдзи, удивленного моим произношением.
– мое имя Влад, я из СССР и хотел бы сдать экзамен на черный пояс и пригласить вас и вашего учителя Масутацу Ояма в Москву для проведения семинара по Киокушинкай.
– Где ты научился так говорить по-японски!
– удивился обладатель седьмого дана.
– И кто обучал тебя каратэ?
– Честно говоря, меня никто не учил, навыки владения боевыми искусствами передались мне скорее всего реинкарнацией. В прошлом, я наверняка был знаменитым воином!
– немного схитрив, я ожидал ответа.
– Переодевайся и подходи.
– вынес свое решение Санпэй.
Переодевшись в новое кимоно, я вышел из раздевалки в тренировочный зал додзе, в котором была прекращена тренировка и, разделившись на две параллельные линии по краям центра зала, все ученики ожидали проведения необычного зрелища сидя на коленях. Сэнсэй указал мне на середину и потребовал выполнить ката Теньшо (Тэнсё) - любимую форму Масутацу Ояма, и не только потому, что это с виду простое ката (три шага вперед и два назад). В исполнении настоящего мастера эти простые с виду движения наполнялись боевой реальностью, в них были мощь, концентрация и опасная глубина... Масутацу Ояма нашел в этом Ката свой стиль ведения поединка, ведь в Теньшо в равной степени сочетаются пресловутые Инь и Ян (твердое и мягкое).
Затем я выполнил ката сайха, краем глаза заметив вошедшего и тоже занявшего место на татами создателя школы, Масутацу Ояму. Тот пошептался со своим учеником и Санпэй Кэйдзи спросил меня - Ты удивил нас, мальчик! Может быть ты сможешь удивить еще раз, выполнив ката сейпай, сейенчин и гарю?
Я, зная, что эти ката относятся ко второму дану, кивнул - я постараюсь, сэнсэй.
Выполняя на автоматизме движения этих ката, я наблюдал за Оямой, кореец сохранял непроницаемое лицо и понять его мысли было невозможно.
Затем я выполнил сто отжиманий на сейкенах (на костяшках указательного и среднего пальцев), по сто приседаний с выпрыгиванием и подъёмов корпуса в положении лёжа.
По сигналу сэнсэя принесли черепицу, кирпичи и доски.
– Продемонстрируй, ученик, искусство разбивания предметов (тамэсивари).
Первым испытанием стало пробивание подвешенного на двух нитках листа тонкой рисовой бумаги ударами кулака и пальцев руки. Затем раскалывание нескольких дюймовых досок в руках двух ассистентов ударами рук и ног, в том числе и в прыжке. Следующим испытанием стало раскалывание руками, ногами и головой пятнадцати слоев черепицы. Затем я выполнил раскалывание ударом тэтцуи (кулак – «молот»)