Вернуть величие
Шрифт:
Я присел напротив и благодарно кивнул сестре, когда та положила передо мной пищу. Мы принялись ужинать. Но сестра почему-то находилась в задумчивом молчании.
— В столице старайся быть осторожным, Кость. Не нарывайся на неприятности, обходи стороной опасных людей, — неожиданно для меня грустным, но заботливым голосом заговорила Маша. — Для тебя это очень важная поездка. Постарайся показывать себя только с хорошей стороны. Не пей, держи осанку, когда разговариваешь с уважаемыми людьми. Следи за собой. Вовремя ложись спать и просыпайся рано.
Слушая слова любительницы подслушивать чужие разговоры, я невольно улыбался, пожёвывая чёрствый бутерброд. Волнуется за меня.
Мария Коршунова, сестра этого тела… Добрая светлая девушка, в силу обстоятельств запертая в этом гадюшнике, была чужим для меня человеком. Но когда я смотрел на неё, слышал этот размеренный голос. Мне, мужчине довольно старому для неё… в душе что-то двигалось. Я и представить не мог, что такое возможно после всего, что мне пришлось пережить.
Ведь, как бы скверно не звучало, обо мне никто никогда не заботился.
Сознательное детство прошло в подземельях, где я и ещё сотни других детей ждали восхода солнца, чтобы дождаться пищи и прожить ещё один день. В те времена жизнь ничего не стоила; ежедневно кто-то умирал. Разломы возникали повсюду, унося с собой сотни и тысячи жизней и вынуждая людей биться в крайности. Одни голосили о пришествии ангелов мщения, приносили в жертву детей и женщин. Другие же видели в этом наживу. Устраивали пир во время чумы.
Помню, тогда мы даже не успевали привязываться друг к другу, настолько колоссальна была вероятность гибели от голода или болезни. Что для нас, детей, было заботой? Крохи еды, которые приносили нам по утрам безликие взрослые.
Из нас выращивали солдат, способных держать в руках меч. И как только пальцы обретали способность сжиматься в кулак, отправляли чуть ли не на убой.
От вставших перед глазами картинок из прошлого в душе поднялся пожар. Такой же яркий, как пламя горящих когда-то городов. Да, это дела минувших дней, но воспоминания о них глубокими бороздами вырыты в моей памяти.
— И ещё, у меня есть тридцать рублей, — одёрнула сестра от рефлексий. — Я их откладывала Владу, но тебе отдам. Пожалуйста, не пропей их. Ради всего святого. Такие возможности выпадают раз в жизни.
— Маш, почему мы здесь оказались? — спросил я, подняв глаза на сестру.
— Ты уже спрашивал. Потому что выселили за неуплату, — пожала плечами сестра, пригубив кружку чая. — Я старалась изо всех сил, но на работе сократили. К тому же, твоё бесконечное воровство из моих карманов ситуацию не улучшило. Не подумай, что я злюсь. Нет. Ты был учеником школы, в которой учатся дворяне. Тебя можно было понять.
— В комоде я нашёл фотографию нашей мамы. Расскажи, что с ней случилось.
— Она умерла, Кость, ещё до того, как ты начал говорить, — ответила сестра так, словно я должен был об этом знать. — Не смогла выдержать нападок со стороны своего рода.
— Так она была дворянкой?
— Была, — кивнула сестра. — Но после того, как сбежала с нашим отцом, её отношения с родом сильно испортились. Последней каплей стало то, что ни я, ни ты не унаследовали никакого дара. Обычные дети, ещё и от бедняка рождённые. В конце концов она была отречена, осталась без рода. Отец много работал, чтобы прокормить нас, но сам понимаешь. В этом мире простолюдин никогда не сможет жить той жизнью, которой живут дворяне.
Я кивнул ей.
— А с отцом чего?
— Когда мать погибла, наша бабушка обвинила во всём папу. Хотя, блин, своей ошибки она так и не смогла признать. Отец узнал о том, что его ждёт расправа, когда работал на Севере. Побоявшись, что его убьют, не стал возвращаться. Даже на похороны мамы не приехал. Первое время отправлял нам деньги, но позже и этого не стало.
— А мы?
— А что мы? — хмыкнула Маша. — Мы в этой истории обуза. И для той, и для другой стороны. Нас просто выбросили. Бабушка сочла оскорбительным брать нас под своё крыло, а отец решил, что за нами здесь худо-бедно присмотрят. Да, нас взяли в эту школу только из уважения к бабушке, но этот аттестат ничего не стоит, когда ты ни на что не годен.
— Со стороны отца разве нет никого?
— У него есть мама, но она думает, что мы с отцом живём, — девушка отвела взгляд. — К тому же, я не думаю, что она смогла бы нам помочь. Дома у неё нет, живёт она в поместье графа Голенищева с самого детства. Там работает в качестве прислуги.
Как всё запутано. Выходит, если слух о том, что я владею навыками мироздания, доберётся до рода матери. У них будет желание узнать обо мне больше? Да, с одной стороны, они стали причиной смерти матери этого пацана, да и сестра явно держит на них обиду. С другой же… сама связь с этими людьми несёт за собой много полезных знакомств.
— Я понял, — кивнул я, допивая чай. — А Влад, я так понимаю, возник в тот момент, когда отец перестал спонсировать нас, и денег совсем не осталось?
— Да, хозяйке квартиры мы на тот момент задолжали за полгода проживания. К тому же твои вечные штрафы… Воровство, драки, распитие спиртных напитков в общественных местах. Долги накапливались, и я была вынуждена обратиться к этому человеку.
— Хоть с одной проблемой мы разобрались, — невесело улыбнулся я.
— Если ты избил Влада и его дружков до полусмерти, это ещё не значит, что мы ему больше не должны, — покачала головой Маша.
— Это понятно, — я встал из-за стола, поддёрнул матрас и высунул пачку с деньгами.
Миг — и на меня уже смотрят глаза срущего котёнка, Маша резко сменила взгляд — так, словно её мозг внезапно перезагрузили. Глазки через минуту сузились, и по щекам сестры потекли слёзы. Пришло осознание лишь через минуту, но она молчала. Я тоже молчал. Молчал и наблюдал.
Девушка осторожно подошла ко мне, взяла в руки деньги и начала проверять их на подлинность. А когда поняла, что это нехилая для двух бедолаг сумма, снова посмотрела на меня.