Вернуться или вернуть?-2
Шрифт:
Состав новой комиссии, главой которой я стал, был уже подготовлен. Несколько групп имели оператора с камерой. Кроме того, они должны были заручиться поддержкой местных властей и посещать предприятия только в сопровождении полиции. Участники съезда еще прохлаждались в Петербурге, а на их заводы уже помчались проверяльщики.
Застрял я в столице на месяц. Зато документальный фильм о результатах проверки заводов и фабрик был готов в рекордные сроки. Охватили пока только восемнадцать предприятий, но и этого уже было достаточно. Помним, что до сих пор никто не ввел цензуру на фильмы? Мы что хотели, то и демонстрировали. Пропесочить господ предпринимателей на экране оказалось славной идеей. Одно дело, когда кому-то из чиновников отправляют документ о результатах проверки. Тот документ может вообще попасть «под сукно». В общем так, мелкая неприятность для заводчика, от которой можно отмахнуться и забыть. И совсем другое дело, когда про твое владение рассказывают всем и каждому в кинотеатре. Да еще сравнивают с более успешными промышленниками, высмеивая и порицая.
Не могу сказать, что сразу что-то резко изменилось в ситуации по стране. Кризис по-прежнему давал о себе знать. Шло сокращение рабочих и закрывались мелкие предприятия. Но мы формировали общественное мнение. В Петербурге снизили цены на дневные сеансы в кинотеатрах и теперь больше простых людей могли посмотреть фильмы и увидеть, что власти заботятся о простом народе. А то, что жизнь сложная и работы нет, так это временно. Вон концерн «Русь», напротив, набирает людей. Правда, два месяца учебы обязательны и не всех берут. Пьяниц сразу заворачивают, но всё равно есть большой шанс устроиться.
Серега же больше всего радовался тому, что организован новый банк. Выпуск станков в последнее время приостановили, поскольку спрос снизился. Конечно, цеха не простаивали. Работы хватало. Профессору Жуковскому сооружали аэродинамическую трубу. Продолжали клепать трактора, проводили испытания с новыми двигателями и так далее.
Потусовавшись до конца осени в столице, я вынужден был вернуться домой. Работу своей комиссии организовал, а сам теперь могу и «в стороне постоять». Не сильно я надеялся, что предпринятые меры дадут результат в ближайший год-два. А там, глядишь, и кризис пойдет на спад.
На моих фермерских угодьях мировые потрясения никак не сказались. Что ни говорите, но война или потоп, а народ все равно кушает. Цены на зерно резко упали, так я его и не продавал. Элеватор у меня для чего стоит? Я еще и второй построю. Пока же часть зерна перемалывали и пускали на макаронные изделия. Ушлый Искандер мою лапшу быстрого приготовления в пластиковых контейнерах куда-то в Османскую империю начал продавать. Да так удачно, что никакой бартер не нужен, князь мне живыми деньгами продукцию оплачивал.
На обратном пути я заехал в Москву. Фармакологов кризис тоже не коснулся.
— Николай Иванович, стрептомицина продали на миллион, а еще год не закончился, — отчитывался мне Румянцев. — Вы бы мне Митьку с Екатеринодара прислали. Чего он у вас там ерундой занимается?
По сравнению с тем, что развернули Деевы в Москве, цех при школе действительно смотрелся мелочовкой. Близнецы, кстати, сообщили, что они теперь настолько уважаемые люди, что от невест отбоя нет. Братья кого-то себе приглядели. Две сестры-погодки. Свадьбу весной наметили. Это правильно. У Василия, к примеру, снова пополнение в семье намечается, а Деевы все холостяцкую жизнь ведут. Про себя я промолчу. У меня другая судьба.
Уговаривать Дмитрия Румянцева на переезд в Москву долго не пришлось. Мы с ним еще прикинули, что сократить в нашем цеху. Выпуск аспирина решили оставить в таком объеме, чтобы обеспечивать нужды школы и аптеку. Йод, бинты и настойки лекарственных трав тоже оставляли, но сокращали выпуск. Старшей по цеху я поставил Людмилу Ивановну. Она и раньше за фасовщицами наблюдала, а теперь весь цех возьмет на себя.
В общем, в Екатеринодаре я окунулся в обычную текучку и занялся набором детей в школу. Снова пришла весна с посевной, за ней лето… И неурожай в центральной России и в Поволжье. Вернее, итоги будут видны осенью, но я уже знал, чем обернется это для миллионов крестьян. Какую-то часть народа я мог принять у себя на землях. Безусловно, столько работников на хуторах не требовалось. Трактора справлялись. Но у меня были в собственности уже пять мелких кирпичных заводов.
Я уже провел некоторую реконструкцию печей. Работников на каждый из заводов мог взять примерно сотню. Но если у работника будет семья: жена и дети, то это уже набегало порядка пятисот человек на каждое предприятие. И всех нужно расселить и устроить. Сашка Румянцев возмущался, мотался на тракторе, пытался обеспечить кирпичные заводы минимумом того, что полагалось иметь. И все равно раньше, чем возведем бараки, нанимать людей не стоило.
— В этом году был недород, — объяснил я Сашке. — Предположим, что-то крестьяне со своих полей что-то соберут, все собранное съедят зимой. Будем весной ждать наплыв переселенцев.
— До весны я точно подготовлю временное жилье, — заверил меня Румянцев.
Только мы с нашими предположениями промахнулись. Не знаю, что стало причиной массового переселения крестьян, возможно то, что это были не первые желающие найти лучшую долю, но пошли они на юг еще до начала холодов. В нашей истории такого точно не было. Не отметал я и того, что наша пропаганда в кино оказала влияние. Слухи о «рае на земле» давно бродили в массах.
В деревнях фильмы о зажиточных хуторах и добрых хозяевах на Кубани не показывали. В последнее время точно. Несколько лет назад была одна группа во главе с Черновым, но потом я отправлял кинобригады только в города. Однако крестьяне народ ушлый. Может, на базаре услышали или кто-то с кем-то в городе пересекся. Земля слухами поделится, как говорится. Фильмам же сейчас верили все поголовно. Даже постановочные и то воспринимали как реальные события.
В результате осенью девятьсот первого года огромное число крестьянских семей двинулось на Кубань и Дон. Я, узнав о об этом, подосадовал, что у меня не все готово. А поскольку я на Кубани самый главный по вопросу переселенцев, то все вопросы посыпались на меня. Телеграмма из Ростова немного удивила, но не напугала. Ростов-на-Дону одним из первых принял на себя крестьянскую волну.
Все, что я понял из телеграммы, так это то, что в Воронеже был сформирован железнодорожный состав для переселенцев. Всех, кто шел вдоль дороги, подбирали и загружали в вагоны. В Ростов состав прибыл уже заполненным. Мне предписывалось встретить состав в Екатеринодаре и как-то эту толпу пристроить.
Совещание по этому вопросу я проводил с Василием и Сашкой Румянцевым.
— Николай Иванович, полный железнодорожный состав — это сколько человек? — осторожно поинтересовался Санёк.
В телеграмме на этот счет ничего не указали. Потому я начал сам прикидывать.
— Примерно сотня человек на вагон. Сколько тех вагонов неизвестно. Возьмем по максимуму — десять. Итого у нас получается около тысячи переселенцев.
— На два кирпичных завода хватит! — обрадовался Василий.
— Только пусть они туда пешком идут, — дополнил Санёк.