Вернуться на «Титаник»
Шрифт:
Машина, о которой сказал Симхович, оказалась небольшой камерой стоявшей у стены. Внутри камеры находились несколько капсул. Они напоминали капсулы для сна. Внутри камеры горел очень яркий свет, а сама она была заперта и открывалась только снаружи.
– Вот наша совместная работа, джентльмены, – восхищённо указал на камеру Симхович, – мы собрали её и она работает! Это гениальное изобретение для… – посмотрел он на Гудвина, – для начала ХХ века, не правда ли?
– Вы хотели сказать ХХI-го? – поправил его Сейдж.
– Нет, – ответил Симхович, так же восхищённо улыбаясь, – именно ХХ-го!
Он глянул на камеры, затем снова посмотрел на всех.
– Комплектующие и дизайн, джентльмены,
– Я не ослышался? – удивился Сейдж глянув на Гудвина, – вашим родственником погибшим на «Титанике»? Но он же был простым электриком!?
– Нет, – вмешался в разговор старик, – доктор Гудвин был ещё и гениальный учёный, и успешный коммерсант. Он ремонтировал электроприборы, машины, принимал заказы как простой электрик и даже принимал участие в строительстве «Титаника». Освещением судна ведь занимался именно он. На «Титанике» была испытана система плавких предохранителей, которая используется сейчас повсеместно. Это изобретение гения Фредерика Гудвина. Другое дело, что происхождение и религиозная принадлежность не давали ему возможности работать в Британии легально, заниматься физикой, а не поломанными велосипедами. Потому он и покинул Англию и погиб, вместе со своей супругой и почти всеми детьми. И то что перед Вами сейчас, мистер Сейдж, есть ни что-иное, как самое великое изобретение доктора Фредерика Гудвина. Правда, Михаэль и Гарри всё-таки внесли некоторые коррективы, – уточнил он, – наука ушла вперёд и нам сейчас известно многое из того, чего не было известно доктору Гудвину в начале прошлого века.
– Почти всеми детьми? – удивился Сейдж, – но ведь все его дети погибли!
– Нет, – покрутил головой старик, – выжил один из его сыновей, а именно Гарольд. Больной, ослабевший, с тяжелейшей душевной травмой и заново учившийся ходить, но выжил и стал человеком.
Старик подумал.
– Я полагаю так, что нам лучше обсудить это за чашкой чая. Доктор Симхович нас пригласил не для того, чтобы мы вспоминали прошлое, а для того чтобы мы его увидели воочию. Так что, Вам слово, доктор Симхович, – кивнул старик Симховичу.
– Спасибо, – улыбнулся Симхович, – я предлагаю Вам, мистер Сейдж, испытать эту машину. Нет никакой опасности для здоровья и жизни, я Вас уверяю. Она работает по принципу томографа в клинике и в случае неудачи Вы просто полежите пятнадцать минут в одной из этих капсул, – указал он на камеру.
– А в случае удачи? – спросил Сейдж.
– Это в начале будет как сеанс гипноза, – улыбнулся Симхович, – Вы впадёте в состояние напоминающее гипнотический сон. Тут пройдёт не более пятнадцати минут, а там…
– Там? – перебил его Сейдж.
– Да, там, – кивнул в ответ Симхович, – в том промежутке пространства-времени, в той реальности частью которой Вы станете, может пройти вся Ваша жизнь. Вы там можете состариться, увидеть своих внуков, правнуков и… – Симхович подумал, – второго себя. Точкой возвращения является смерть в том времени.
– Времени? – подошёл к камере Сейдж и заглянул в неё, – или, всё же, гипнотранса?
– Времени, – уточнил Симхович, – это не гипнотранс и не гипнотический сон. В состоянии гипноза невозможно видеть обычные сны, когда засыпаешь, так сказать, «там». Засыпание в состоянии гипноза является сигналом к просыпанию, возвращению в реальность. В нашем случае, как пишет доктор Гудвин, описывая принципы работы машины, точкой возврата сон, или кодовое слово, не являются. Но эту точку можно установить заранее.
– Так что это за машина? – спросил Сейдж.
– Это одна из моделей машины времени, о которой знают спецслужбы, но к которой они лишь мечтают получить доступ, – ответил Симхович, – и только одна из спецслужб смогла создать прототип её другой модели. Это РСХА, в гитлеровской Германии. Но их эксперимент, если это был, конечно, эксперимент, очень удачно провалился не без участия Гарольда, сына доктора Гудвина. В 1937 году он лишил их всего архива мадам Марии Кюри. А ведь именно в нём и находились ключевые разработки доктора Гудвина! Их лишились нацисты – и их получили мы!
– Одна из моделей? Их несколько? – не понял, удивившись, Сейдж.
– Да, именно, несколько! – кивнул Симхович, – и я обещаю посвятить Вас в подробности своей работы, если не будет возражать мистер Лайтоллер.
Симхович посмотрел на Сейджа сквозь очки.
– Лайтоллер? – удивлённо глянул на старика Сейдж, начиная понимать почему старик показался ему настолько знакомым, – Вы удивительно похожи на Второго Офицера Лайтоллера. Вы его родственник? Судя по возрасту – племянник?
– Родственник, – ответил старик, – но давайте мы ответим на эти вопросы после дела, если Вы не против?
Он подошёл к камере и положил руку на дверь.
– Первое, что нужно знать, мистер Сейдж, – сказал Лайтоллер, – что происходящее будет не сон, а реальность. Порежете палец – будет больно. Просто Вы будете видеть всё глазами Энтони Уильяма Сейджа, несчастного мальчика погибшего на «Титанике» в ту ночь. Вы хотите спросить почему Вы, и почему он? На это есть две причины. Первая, потому что он Ваш родственник, очень близкий. И я думаю, что так было бы лучше для Вас, и удобнее. И во-вторых, потому что ничего нельзя менять. По крайней мере нельзя менять до тех пор, пока мы не найдём ответы на все интересующие нас вопросы. И на самый главный вопрос: кто и зачем это сделал? Ну, и в конце-концов, насколько мы обладаем информацией, на «Титанике» Энтони был как-то связан с семьёй Гудвинов. Правда, мы не знаем как именно, но это Вы и выясните и для нас, и для себя.
Лайтоллер отошёл от машины и подошёл к Сейджу.
– В двенадцатилетнем возрасте Вы ничего не сможете изменить. И хотя Вы будете всё осознавать, помнить всё что связано с Вашей жизнью здесь, знать будущее, двенадцатилетнему мальчику будет невозможно вмешаться в ход истории. Есть ещё один момент который Вы должны знать. Вы будете помнить всю жизнь Энтони Сейджа которую он прожил до момента вашего перемещения. Вам добавится память Энтони. Поначалу будет очень тяжело. Но потом Вы привыкнете. Страх, боль, радость, в общем всё что связано с ним, с Энтони Уильямом Сейджем, всё передастся Вам. С этим багажом памяти Вы и вернётесь сюда. Можно, конечно, сказать, что с Вами вместе сюда придёт Энтони, и продолжит свою жизнь уже в Вашем теле. Только здесь главным будете Вы. Далее: там, как я уже сказал, личность Энтони будет подавлять Вашу. Вы инстинктивно начнёте вести себя как ребёнок, хотя осознание событий будет как у взрослого человека. Ваша память останется вместе с Вами. Но всё равно, там, в том времени, главный он, а не Вы. Ну, и самое главное, учитывая то что Вы будете знать всё наперёд, не надо пытаться предотвратить катастрофу. Вам это не удастся. Невозможно изменить то, что должно произойти. Мы это уже проверяли, поверьте. Это лишнее. Сосредоточьтесь на том, как вытащить оттуда Энтони и, по возможности, всю его семью. У Вас будет шанс. Результат будет зависеть только от Вас.