Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)
Шрифт:
Вот если бы пометка была «Особо срочно!» или «Особой важности!», то в данном случае лейтенант, ни минуты не колеблясь и не обращая внимания на положение стрелок на больших настенных часах, поднял бы трубку телефона и вызвал криптографа.
Впоследствии так и не выяснили, кто поставил на шифровку неправильный гриф, из-за которого сообщение об уничтожении оперативной группы попало на стол к бригаденфюреру Небе лишь в два пополудни. И хоть начальник айнзацгруппы среагировал максимально быстро, многоступенчатая полицейская структура привела к тому, что обратный приказ пришел в Могилев незадолго до пяти часов вечера, когда личный состав отдыхал после двух «специальных акций». Заполошные сборы заняли
Опрос местного населения показал, что на подразделение лейтенанта Ауэрса напал крупный отряд русских солдат. Скорее всего одна из частей, выходящая из окружения. По крайней мере и путевой обходчик, и помощник бургомистра, да и почти все немногочисленное мужское население Загатья в один голос утверждали, что нападавшие были одеты в форму Красной Армии. Правда, численность точную никто сказать не мог – от свидетеля к свидетелю она значительно отличалась, и Ортман решил вставить в отчет среднее число – сто пятьдесят человек.
На окруженцев списали и разрушение заправочной емкости и стрелок на железнодорожном разъезде. Угон большей части имевшегося в деревне скота тоже отнесли на их счет. Голодный солдат – дело такое…
Некоторых дотошных следователей смутило малое количество гильз от русского оружия на месте боя, но эту деталь сочли несущественной – слишком часто бродящие по лесам мелкие подразделения русских были почти поголовно вооружены трофейным немецким оружием.
Тела тридцати трех погибших членов группы Ауэрса обнаружили лишь спустя два месяца в восемнадцати километрах к югу от Загатья, на берегу реки Должанки. Убившие их погрузили тела на плоты и просто спустили вниз по течению. Времени прошло много, и опознали полицейских только по нашивкам да пуговицам на мундирах.
Поскольку накануне прошел сильный ливень, погоню по следам посчитали делом бесперспективным, и спустя еще сутки полицейские уехали обратно, напоследок назначив Игната Голованова новым бургомистром.
Глава 17
101
«Песня доваторцев». Музыка – Вано Мурадели, слова – мл. политрука И. Кармазина, 1942 г. Слова песни написаны младшим политруком Иваном Кармазиным после рейда кавалерийской группы Доватора в августе 1941 г. Кармазин участвовал в этом рейде.
Район деревни Воробьи Демидовского района Смоленской области, РСФСР. 26 августа 1941 года. 5.28
– Чем порадуете, Исса Александрович? – Спрашивавший сидел, завернувшись в мохнатую бурку и привалившись спиной к покрытому мхом стволу толстенной поваленной ели.
– Не спите, Лев Михайлович? – Полковник со смуглым
– Это правильно, Исса Александрович, – пусть осмотрятся пока. С штабфронта связи нет?
– Нету. То есть прямой нет – ночью нам пришла радиограмма с какой-то странной станции. Пока расшифровывают. Код вроде наш, но точно, от кого, сказать пока не могу.
– Немцы? – спросил командир кавгруппы, отводя взгляд от светлеющего неба.
– Разве ж скажешь сейчас? Картавенко сказал, что как расшифровку закончат, так сразу к нам. Вот и узнаем.
Два полковника, осетин и белорус, молча посидели еще пару минут. Наконец Доватор спросил:
– Исса Александрович, как твои-то?
– Да нормально. Патроны вот только на исходе. Пришлось приказать почти всем конникам сдать весь боезапас к карабинам, а то из пулеметов стрелять нечем.
– На немецкие перешли? – спросил командир кавгруппы, словно не он сам вчера рекомендовал своим комдивам шире использовать трофеи.
– Так точно. Бойцы из 47-го полка связки трофейных гранат попробовали – неплохая штука! Почти как наша противотанковая долбает.
– Минометы немецкие к делу не пристроили?
– Нет, сам знаешь, Лев Михайлович, артиллеристы с тылами отстали, а после шашки такую машинерию освоить непросто. В 53-й вроде нашли умельцев… Но то у Кондрата надо спросить.
Вдалеке послышался частый перестук копыт, командиры, как опытные кавалеристы, определили – всадник явно торопился. Понятно, что он не летел во весь опор, поскольку надо совершенно не жалеть коня, чтобы гнать его галопом по местным буеракам в предрассветных сумерках, но рысью он шел.
Оба командира повернулись в ту сторону.
– Вестовой, что ли? – спросил Доватор. – С чего бы это?
Донесся негромкий разговор – часовые обменивались паролями с прибывшим.
– Пойдем, товарищ полковник, посмотрим, кого там принесло? – Доватор упруго, словно и не было последних бессонных ночей, поднялся на ноги.
Окрестности села Иванова Демидовского района Смоленской области РСФСР. 26 августа 1941 года
– Если ты, Федька, опять такую же дурость, как и позавчера, учудишь – подзатыльником не обойдешься! – старшой, как все называли старшего лейтенанта Веселева, погрозил кулаком молодому, только девятнадцать исполнилось, пулеметчику. – Стреляешь ты хорошо, не скрою, но и про этот, – командир постучал себя пальцем по лбу, – инструмент забывать не стоит!
Старший лейтенант входил в довольно многочисленную группу приданных кавалеристам «истребителей». Поначалу казаки называли их между собой «вьюками», особенно когда по подразделениям молва разнесла подслушанные у костра слова одного из гостей: «Этих, с большими ножиками, надо срочно от кавалеризьму лечить!»
Остроты обиде добавило то, что эти слова были сказаны сразу после того как бойцы одного из эскадронов, прямо не слезая с седел, закидали бутылками с горючей смесью два немецких танка. Это случилось буквально во время прорыва в немецкий тыл. Вместе со своим полком переходил дорогу снятый с заслона эскадрон старшего лейтенанта Иванкина. Кавалеристы уже были на опушке, когда послышался рокот моторов и лязганье гусениц. По дороге, переваливаясь на ухабах, шли три танка. Первым заметил боевые машины комэск Иванкин. Нельзя было терять ни секунды времени, так как вражеские машины могли разгромить тыловые подразделения дивизии, как раз в этот момент пересекавшие дорогу. Иванкин подал необычную в конном строю команду: