Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
– Не забудьте заклеить первую страницу, когда она поставит подпись. Кстати, что ж вы раньше-то не озаботились?
– Простите? – Вик открыл было паспорт, чтобы все проверить, но отложил, услышав вопрос.
– Если Людмила Москалева участвует в программе защите свидетелей, то выправить ей новый документ на другое имя было вашим прямой обязанностью. Почему вы не изменили данные и позволили ей разгуливать по свету с недействительным паспортом? Или я чего-то не понимаю?
Вик тоже чего-то не понимал. Кажется, Салимов решил считать Милу ценной свидетельницей, которой обеспечили
Вик предположил, что оперативник, и без того замордованный многочисленными делами, просто не хочет себе лишних проблем и потому двигается по пути наименьшего сопротивления. Однако внезапная смена концепций все-таки настораживала.
– Меня, знаете ли, тоже не во все детали посвящают, - сказал он.
– Знакомая картина, - кивнул Салимов.
– Нигде порядка нет, и все всё скрывают друг от друга. А вы когда отбываете с ней в Межгорье?
Вопрос был внезапным. Вик ни разу не упоминал при капитане о Межгорье.
– Куда?
– На секретную базу ФСБ. Да ладно, расслабьтесь, - Салимов подмигнул, - у нас все давно знают, что именно там сидит ваше начальство и рулит ходом расследования, а вы перед ними отчитываетесь. Кстати, спасибо за содействие в поимке группы хитников. В указанных вами местах были обнаружены схроны, и засада, которую мы организовали, принесла плоды. Впрочем, ваше начальство в курсе. Неужели не порадовали еще? Ну, значит, я первым успел.
Вик внутренне похолодел. Он ничего не знал о поимке хитников и схронах, информацию о которых якобы передавал. Происходило нечто невероятное и подозрительное. Капитан явно относился со всей ответственностью к тому, что говорил. Неужели это было очередным проявлением диффузии? Но почему сейчас? И Пат ни о чем подобном его не предупредила...
– Странно только, что они охотились исключительно за черными сапфирами, которые имеют меньшую стоимость, чем корунды традиционного синего окраса, - продолжил оперативник как ни в чем не бывало.
– А как расхитители сами это объяснили?
– Заказ, типа, у них такой. Некие чудаки хотели купить партию черных сапфиров, а у нас в районе Иремеля есть месторождения. Вообще, это редкие самородки, но и вид у них не очень, не всякому подходят, - Салимов усмехнулся. – Слышали, что их называют «камнями колдунов»? С их помощью насылают проклятия и вызывают демонов.
– Мы строим свои версии на научной основе, - ответил Вик, про себя соображая, что могло на этот раз спровоцировать искажение прошлого. Его настораживало, что Патрисия не звонила – неужто все еще дулась на него? Это было так на нее не похоже, дело было для нее всегда на первом месте в ущерб эмоциям.
– Понятное дело, но из песни слов не выкинешь. Кстати, - оперативник понизил голос, - тут мы снова вплотную выходим на фирмочку нашего дорогого Дмитрия Москалева, потому что именно через него шел поток изделий из ограненного черного сапфира за границу. Ювелирная линейка называлась «Звезда чернокнижника».
– Правую руку Москалева, Андрея Серегина, разыскали? – спросил Вик. Информацию о встрече с Серегиным в Уфимском кафе он Салимову точно передавал. Конечно, и тут могли ожидаться сюрпризы, и если бы капитан сейчас заявил, что слышит о Серегине впервые, он бы, наверное, не удивился.
Однако оперативник, довольно сверкнув улыбкой, немного успокоил:
– Конечно! Прям на квартире, как вы и сказали. Пришлось побегать за ним немножко. Дурачина решил поиграть в человека-паука и полез в окно, но в итоге все равно оказался у нас. Так даже лучше получилось, взяли и под белы рученьки сразу в камеру. Раз удирал, значит, под замком будет сидеть, без вариантов.
Кроме точного адреса, все было объяснимо. Вик покосился на закрытую дверь в соседнюю комнату, где спала Мила. Могут ли нестыковки быть следствием его тесного контакта с «глазом урагана»? Он начинал понимать, что чувствовала жена Грача, когда они вернулись из Антарктиды и увидели, что мир избирательно меняется.
– Серегин дал показания? – уточнил Соловьев.
– Молчит как партизан, даже не отвечает, что делал в Уфе, но мы его дожмем. Наскребем дополнительных улик, и заговорит как миленький, чтобы срок скостить.
– Нужно восстановить всю схему и, главное, конечного покупателя черных сапфиров с Иремеля. Вряд ли это единственное месторождение в мире, поэтому придется понять, почему именно башкирские корунды его заинтересовали. И еще: в последнем заказе значились ограненные или неограненные камни? Привлекались ли ювелиры Москалева, и если да, то какого типа огранку от них требовали?
Вик рассуждал вслух, не рассчитывая на ответ, да Салимов его и не дал.
– Если конечный покупатель сидит за границей, то это уже ваши полномочия, а не наши, - сказал он. – Контрабанда – сфера нацинтересов, куда мы со своей свиной рожей не лезем. Наше дело маленькое: явиться на указанную точку и повязать указанных бармалеев.
Беседа и дальше крутилась вокруг расследования, подкидывая все новые детали и повороты, но Вик все чаще посматривал на часы и прислушивался к тому, что происходит в комнате Милы. В нем крепла уверенность, что главную неожиданность следует ждать именно от нее, а то, что сообщает капитан, лишь отголоски необратимых изменений, чьи центром являлась Москалева.
– Кстати, москвичи-то свою удачу просрали, - выдал под занавес отчего-то довольный Салимов. – Новость о краже века до вас еще не дошла?
– О чем вы? – встрепенулся Соловьев.
– Так улику у них из-под носа сперли! Самый ценный вещдок. Прямо со склада.
– Оружие преступления? Трехгранный кинжал?!
– Слышали, значит? – Салимов был слегка разочарован. – Наше начальство потому и не спешит задержанного Серегина в столицу везти. У них там всюду оборотни в погонах или раззявы. Пусть сначала разберутся, кто у них там засланный казачок, и кинжальчик антикварный найдут. А то, может, и его уже за границу, как ту контрабанду, спровадили. Штучка-то не из дешевых, Москалев ее на аукционе Сотбис покупал за чертову тучу баксов.