Вернуться в осень. Книга вторая
Шрифт:
Долго стоял в главном зале, задумчиво уставившись на возвышение в конце и раздвижной потолок… Звезды, большие яркие звезды, неземная трава, неземное небо и неземной ветерок… И неземные синие глаза. В которых плескалось неземное удивление и радость… «Ты ангел?..»
Он тяжело вздохнул и опустился на стул у дверей. «…Я буду ждать, Сережка, каждый вечер… Отсюда дорога к замку – как на ладони. Я каждый вечер буду здесь – прежде, чем зайдет солнце. Как сегодня. И буду молить Бога, и смотреть на дорогу…» Он поморгал глазами и с силою протер веки: Эх, Эния,
Сергей опустил голову и сжал руками виски. «Я вернулся, Эния… Вернулся. Правда, слишком поздно… Но ведь еще не все потеряно, ведь правда?» Нежный взгляд перед мысленным взором смазался – теперь в нем сквозила брезгливость и отвращение… Знакомые, и незнакомые совсем, глаза. «Что тебе надо?..»
Что мне надо… Ничего мне не надо, девочка моя, ничего, кроме тебя. Тебя самой. И твоей дочки. Нашей дочки… Я ведь за нее отдавал жизнь. А это все же немало…
Как же тяжело. Как тяжело жить воспоминаниями…
Он вздохнул, поднялся и вышел из зала. Я, наверное, зря сюда заходил. А может, и не зря…
На крыльце остановился и опять вздохнул, уперев руки в бока – уже совсем по другому поводу. У коновязи обмахивались хвостами еще две привязанные лошади, и на него таращили честные неподкупные глаза Аника с Ларой. Почему-то он совсем не удивился. Но начал потихоньку заводиться…
– Так, орлы, – угрожающе начал он. – От вас вообще – можно где-нибудь спрятаться?
– И вам – добрый вечер, – лучезарно улыбнулась Лара. – Спасибо за беспокойство, мы неплохо себя чувствуем…
– Хватит! – не выдержал Сергей. – В чем дело? Что вы как хвостики…
– Мы бы не были хвостиками, – девушка перестала улыбаться. – Если бы вы предупредили, как человек. Что отъедете ненадолго, то да се… А то тихонько, тайненько…
– Я уже, оказывается, должен докладывать? – с сарказмом удивился он. – Мол, позвольте отлучиться, мне очень надо, по маленькому?..
– Не докладывать, – спокойно пояснила Лара. – А предупреждать. Это разные вещи.
– Зачем?!! – взорвался он. – С какой стати?
– Потому что мы волнуемся, – вздохнула Лара. Аника, отвернувшись, смотрел в сторону. – Мало ли что…
– С чего это вдруг?!! – недобро прошипел он, сощурившись. – Я вам не сват, и не брат…
Он чувствовал, что его понесло. Чувствовал, что не совсем прав, что нельзя так – но успокоиться уже не мог. Сказывалось долгое напряжение, потери и воспоминания. Лучше определиться сразу – раз и навсегда, и гори все коромыслом…
– Потому что вы спасли нам жизнь, – вдруг тихо сказала девушка. – И стали сватом и братом.
– Только поэтому? – усмехнулся он. – И все? А может, просто кому-то надо в Рох? Может, надоело и захотелось вернуться? Или показать свое профессионально-тренированное восприятие хозяевам? А я нужен, как проводник?
Лара резко отвернулась и шагнула в сторону, закрыв лицо руками. Аника, с отвращением глянув на Сергея, кинулся ее утешать…
Он
Спустя минуту он вздохнул и опустил руки. Вот же елки-палки… Нет, вот так вот он не мог… Злость прошла, улетучилась без следа. Но осталась какая-то тяжесть. Тяжесть, перемешанная с раздражением и недовольством… Которая лучше любого, самого убедительного красноречия говорила о том, что все-таки что-то он сделал не так…
– Я не верю, что вы такой, – всхлипнув, тихо сказала сзади девушка – он повернулся. – Иначе от вас не побежали бы урги…
– Причем здесь урги, Лара… – начал он.
– Пожалуйста, не перебивайте меня, – так же тихо попросила она. – Я скажу только один раз, мне нечем доказать, но если вы мне не поверите… То я уеду. Прямо сейчас. И больше не буду вам мешать.
Сергей только вздохнул. Аника, не глядя на Сергея, начал неторопливо отвязывать лошадей – свою и девушки.
– У меня нет никакого профессионального, и тем более – тренированного восприятия, потому что я попала в Рох слишком поздно – чуть больше двух лет назад. Там учат детей, а я была уже девушкой. Меня никто не тащил, я кинулась за сестрой…
Сергей вдруг почувствовал, что в груди начинает подниматься какое-то непонятное волнение. Как будто он уже готов себя хлопнуть по лбу и сказать: «Я дурак…»
– Мой отец – герцог Ольта Мирр, является магистром Союза меченосцев Роха, – прямо сказала Лара. – Мне нечем это доказать, но это так. Очень жестокий и властный человек, как и моя мать. Я никогда не знала их, как родителей. Но видела другое. Мрачные сборы «преданных и посвященных» в подземелье, где от песен разносится эхо и глохнут уши. Где убивают людей и кровью мажут каменных истуканов, а потом тянут трупы по подземным коридорам, и за ними остается длинная скользкая дорожка… А потом бросают в выбитые колодцы без дна. Где все кричат «Ашум Гард, Асмадей, Орверон, Герот…» и бьются в истерике, выпучив в исступлении лица и заливая пол пеной. Где наказание плетью с крючками, сдирающими заживо кожу – не самое тяжелое наказание. Где показать симпатию и привязанность – значит не понять веру, со всеми последствиями. Это сейчас все звучит просто и обыденно, а там… Я тяжело переносила, тяжело терпела, я ненавидела это. И мать с отцом ненавидели меня. Я удивлена – почему я вообще жила до сих пор…
Она вздохнула, задумчиво уставившись в одну точку. Тяжело давались подобные слова – было видно, как на виске подрагивала маленькая жилка. Потом она набрала в грудь побольше воздуха и с вызовом взглянула на Сергея:
– И поэтому единственное существо, которое мне однажды подарило любовь – это малюсенький, сопливый, немного визгливый и очень много улыбающийся, сверточек, который однажды появился у меня в рунах – так не похожий на все то, что меня окружало. Единственный подарок за все время – под солидный возраст мои родители подарили мне сестричку…