Верный меч
Шрифт:
Англичанин передо мной оскалился выбитыми зубами, его дыхание коснулось моего лица, когда он попытался дотянуться до меня, но я встретил его удар краем щита, отразил сакс и обрушил свой меч на его непокрытую голову. Он свалился к моим ногам, но у меня не было времени торжествовать, потому что следующий нортумбриец перешагнул через его труп, чтобы занять место в строю. Этот был выше, и даже в шлеме. Он высоко поднял копье и ударил сверху вниз, а я поднял щит, чтобы защититься, слишком поздно поняв, что открылся снизу, когда один из его товарищей ударил меня по ногам. Мне повезло, удар был слишком слаб, клинок отскочил от моих кольчужных шосс,
– Мы не продержимся, - сказал Радульф.
– Их слишком много!
– Держи линию, - закричал я ему, возвысив голос.
– Умирай, где стоишь!
Но я знал, что он был прав, потому что враги дружно взревели и начали щитами выталкивать нас за ворота. Нам не хватало сил удержаться, нас сдвигали, как кучу земли.
– Держись!
– Повторил я, но все было напрасно, мы не могли устоять под напором десятков человек. Я стиснул зубы, сосредоточив всю свою волю в руке под щитом, но даже этого было не достаточно. Мы теряли землю под ногами, теряли ворота, теряли победу.
Высокий англичанин начал поднимать копье, готовясь ударить снова, но на этот раз я не попался на тот же трюк, а держал щит на месте, попросту ткнув его мечом в лицо. Он не ожидал от меня такого ответа, и когда я вдогонку оглушил его ударом по шлему, отшатнулся в толпу своих товарищей, и враги на мгновение остановились.
Снова зазвучали рога: два резких сигнала, команда сомкнуть ряды. Наверняка англичане уже выстраивались перед Фитц Осборном, и преимущество внезапного нападения скоро будет потеряно. Боль горячим комком набухала у меня в животе. Мы не справились.
Именно в это мгновение я заметил, что некоторые из англичан, по крайней мере те, кто стоял в первых рядах, ослабили свой напор. Казалось, они просто замерли перед нами, не зная, продолжать ли атаку или бежать обратно. Рога взревели еще раз, и тогда я понял, что их звуки доносятся не из города, а из-за наших спин.
Я рискнул оглянуться через плечо между головами Радульфа и Годфруа. Кольчуги и шлемы блистали в лунном свете, знамена и вымпелы летели над головами всадников, лошади неслись галопом, и, повернувшись к врагу, я вдруг обнаружил, что смеюсь, как ребенок. Мои руки налились новой силой.
– За Нормандию!
– Крикнул я.
Англичане дрогнули. Те, кто стоял на передней линии, уже поняли, что происходит, в задних рядах ничего не было видно, и они пытались двигаться вперед. В такие моменты решается судьба сражения, и я знал, что мы должны воспользоваться этим шансом.
Я шагнул вперед, надеясь, что Эдо и все остальные последуют за мной, и с размаху опустил клинок на щит высокого англичанина. Рука на один миг онемела от удара, лезвие рассекло кожаную окантовку и завязло в дереве. Он вскрикнул и отступил, все еще держа ставший бесполезным щит, а я налег на меч, протолкнув клинок ему в грудь. Он попытался блокировать удар, но было уже поздно, потому что сталь прошла через дерево и кожу и нашла его сердце.
Копыта барабанили по земле, и казалось, что теперь все англичане разглядели надвигающуюся на них опасность, потому что те, кто стоял дальше, бросали своих товарищей, поворачивались и бежали.
Их стена была сломана, и даже при том, что нас было всего шестеро, мы уже, ничего не опасаясь, разорвали наши ряды и в ликовании боя и опьянении от убийства бросили вызов тем, кто остался стоять перед нами, чтобы встретить свою смерть от наших мечей. И тогда все они, как один, побежали к безопасным пока переулкам к мосту, где они могли бы укрыться.
Ворота принадлежали нам, и через них теперь шла колонна всадников, грозно наклонив готовые нанести удар копья; они мчались галопом, на полном скаку разбрасывая в стороны камни и грязь, и я видел на их вымпелах золотого льва на алом поле.
– За Нормандию и короля Гийома!
– Крикнул я, поднимая свой меч к небу.
Эдо и Уэйс подхватили мой крик, затем Радульф с Гордфруа и Филиппом, и вот мы все дружно и счастливо ревели в один голос, как молодые быки.
Я опустил меч в ножны, развязал ремни шлема и, откинув с головы кольчужный капюшон, вытер пот со лба. Я искал взглядом короля, Роберта или любого другого лорда, который мог признать нас, но их там не было, по крайней мере, не в авангарде. Колонна рыцарей все тянулась и тянулась. Я уже позабыл, как много людей собралось под знамена короля, но все они сейчас шли перед нами: рыцари, готовые к атаке, а за ними копейщики и лучники. И вот наконец я увидел короля Гийома, блистательного в своей кольчуге, с летящим за шлемом плюмажем, в сопровождении знаменосца, несущего стяг, всего несколько часов назад паривший над нашим лагерем. А позади него ехал сын виконта с Анскульфом, молокососом-Урсом и остальными своими людьми. Они вели в поводу шесть лошадей.
– Милорд, - позвал я, размахивая рукой, чтобы привлечь его внимание.
– Роберт!
Он нашел меня глазами и подъехал туда, где мы стояли на обочине улицы, его люди передали нам поводья наших коней. Я посмотрел на белую звездочку во лбу, погладил теплую шею и запрыгнул в седло.
– Рад видеть тебя, Танкред, - сказал Роберт.
– И я вас, милорд.
Я заметил, что он держит два копья, одно из них он бросил мне. Я ловко поймал его, а он, не задавая лишний вопросов, дернул поводья и поехал к голове отряда. Я понимал: времени для разговоров у нас нет. Впереди была вся ночь, и битва за Эофервик еще не выиграна. Нам надо было пробиться к мосту, до того, как военачальники англичан поймут, что мы вошли в город и пошлют людей перехватить нас.
Мимо нас уже ехали другие лорды. Мы рисковали остаться позади, а я надеялся пробиться в первые ряды, когда мы встретимся с вражескими отрядами. Теперь мое сердце колотилось в груди не от страха, а от волнения. Очень долгое время я не чувствовал себя настолько свободным. Меня ждали месть и победа; я чувствовал в воздухе их запах.
– За лорда Роберта, - провозгласил Уэйс, и я знал, что он имеет ввиду не младшего Мале, а человека, который через многие и многие сражения привел нас в Дунхольм. Именно за него мы были готовы биться всегда и везде: не за виконта, не за короля или кого-либо другого.
Эдо закрыл шею и подбородок кольчужным забралом.
– За нашего Роберта, - сказал он.
– За Роберта, - согласился я.
Я снова натянул капюшон на голову, затянул под подбородком ремень шлема и ударил пятками в бока лошади.
– За мной!
– Кричал сын Мале. Его копье с черно-золотым вымпелом словно пронзало небо.
– За мной!
Из-за горизонта сквозили первые лучи света, звезды бледнели в небе, становившегося из черного фиолетовым, а затем синим. Мы ехали вниз по извилистой главной улице, а англичане, как тараканы, разбегались во все стороны. Мимо мелькали дома и церкви, и, наконец, где-то впереди я впервые за эту ночь услышал боевой гром. Преодолев последний поворот дороги, мы встретились лицом к лицу с нашими врагами.