Вероника из Тарлинга

Грез Регина

«Лучше верить, что эта вещица защитит тебя от всех бед. Храни ее, как амулет на счастье, а чудо мы попробуем сотворить своими руками. Главное не поддаваться лени и унынию, запомни это покрепче, Вероника. Я не всегда буду рядом, чтобы тебе подсказать".

Вероника прижала к губам гладкую поверхность медальона и вскоре убрала его обратно в шкатулку. А вот платок с гербом пора показать рыцарю. И надо бы проведать Ламарка. Ах, да, теплые носки! И еще нужно позаботиться о славном обеде для всех обитателей дома, включая гостей.

Но

когда с корзинкой в руках Вероника перешла на половину дядюшки Баффо, то первое, что заметила в просторной кухне был стол, заставленный всяческой снедью. В центре на деревянном блюде возвышался жареный до золотистой корочки гусь, окруженный яблоками. Закуской к нему шли каперсы и горошек.

Нет сомнений, столь жирная птица могла быть куплена только в соседней лавке. Вероятно, оттуда же были и сочные колбаски и миска с паштетом из печени и овощей — отменное кушанье по тайному рецепту самого господина Грахема.

На десерт предполагались сахарные вафли и яблочный пирог. Смутившись, Вероника отвела взгляд от роскошного угощения и обратилась к самому дядюшке Баффо — хозяин мастерской суетливо шевелил поленья в очаге и не сразу заметил появление соседки.

— Разве сегодня какой-то праздник? Ох, простите, я даже не пожелала вам доброго дня…

— Я и сам с раннего утра чрезвычайно растерян, дорогая Вероника. Но это все мои нынешние постояльцы. Чрезвычайно почтенные люди. И очень богатые. Иначе стали бы они покупать вино у самого Каффы… Ведь у Каффы продают чрезвычайно замечательное вино, как известно. И самое дорогое в городе.

— Скажите, как себя чувствует господин Ламарк? Он отдыхает в спальне наверху?

— Ты спрашиваешь о юноше? Да, вчера у него был жар, но к утру стало гораздо лучше. Господин рыцарь сейчас с ним — он-то и закупил столько еды, что хватило бы на воскресное гуляние нашего цеха.

— Ну, если припомнить, как мастер Тельмо обожает гусятину, вряд ли… Куда же вы?

— Я плотно позавтракал и еще не успел проголодаться. К тому же работа не ждет, надобно проверить мальчишек, не испортили ли они охотничьи перчатки для Примо. Располагайся как тебе удобно, Вероника, ты знаешь, где у меня столовые приборы, на сей раз можешь использовать серебро. Ведь такой чрезвычайный случай! А хозяйничать у меня тебе не впервой.

— Это верно… — прошептала Вероника, стараясь отыскать особый смысл в словах старика.

И все равно поведение Баффо ее немало удивило. Прежде он не был так скован появлением в его жилище новых людей. Вероятно, дело в рыцаре, который одним своим видом внушает трепет и уважение. А вот и он — как раз спускается со скрипучей лестницы, поддерживая за плечо молодого приятеля или же правильней сказать господина.

И больше никаких капюшонов и повязок на лице — черные волосы рыцаря свободно спадают на плечи, темные глаза смотрят пристально-сурово, невольно хочется склонить голову или в смятении отвести взгляд.

Несомненно, этот человек привык

повелевать толпой или войском, покорять города, идти к своей цели наиболее коротким путем, сметая любые преграды ударами надежного меча или столь же мощного кулака. И все же горькие складочки у губ таили печаль.

Вероника присела в церемонном поклоне, стараясь, чтобы жест ее не выглядел слишком подобострастно. И только веселое приветствие чуть охрипшего Лежьена помогло справиться с нарастающим волнением, внезапно охватившим все ее существо при новой встрече с тем, кто называл себя Карбутом.

Глава 8. Признание

Ближе к вечеру начался снегопад, позже даже разыгралась легкая метель, но в просторной кухне было тепло и уютно, пахло растопленным гречишным медом, ромашкой и мятой.

Весело потрескивали смолистые поленья, а повыше, на каменной плитке грелось питье для Ламарка — настой трав, облегчающих боль в горле, снимающих жар, придающих сил.

А вот молчаливому рыцарю Вероника подала серебряный кубок с коричневым элем. Сама же из любопытства пригубила разбавленное сладкое вино баснословной стоимости.

«Вкус, конечно, приятный, но мне больше по душе грушевый сидр. Марлен замечательно его готовит».

Как следует подкрепившись сочной гусятиной, довольный Ламарк начал беседу с неожиданного вопроса:

— Милая Вероника, позволь узнать, есть ли у тебя в Тарлинге сердечный друг, коего прочат тебе в мужья?

Она смущенно рассмеялась, намазывая на пухлый ломоть свежего хлеба недавно сбитое масло.

— Ты так витиевато спросил, а я отвечу прямо — жениха у меня нет.

— Баффо сказал — на тебя заглядывается сын мясника.

И без того разрумянившиеся щеки Вероника вспыхнули от негодования:

— Я не давала Гальреду даже легкой надежды, не говоря уже об остальном. Что бы там не болтали, я лучше останусь старой девой, чем выйду за него. И напрасно меня пугают участью госпожи Крим. Судя по всему, ей прекрасно живется в обществе девяноста девяти кошек.

— Творец Всемогущий! Куда ей столько?

Вероника с лукавой усмешкой покосилась на рыцаря, до сей поры хранившего строгое безмолвие. Он даже отошел от стола и уселся перед очагом, делая вид, что нет ничего интереснее, чем глазеть на догорающее пламя.

— Неужели это правда? — ахнул Ламарк вслед за старшим приятелем.

— Конечно, — кивнула Вероника, — но с ее питомцами никаких хлопот, ведь только три из них пьют молоко из миски. Остальные вышиты или отлиты из железа, вырезаны из дерева и камня. Госпожа Крим с давних пор собирает статуэтки и картинки с изображением мурлыкающего народца. И в ее коллекции скоро появится сотый экспонат — я искренне надеюсь вышить ночной чепец с кошечкой до конца этого года.

— Хотел бы я на него посмотреть, — умилился Ламарк, но Вероника уже разворачивала на коленях платок с изображением герба Маликора.