Верпентальён
Шрифт:
Такой напиток трудно было пить, просто от того, что сложно было отвести глаза.
Определённо, до приезда Сайволя нужно будет выписать названия цветков, которые стоит начать собирать. Обрабатывать и выварить всё это можно и тут потихоньку. Судя по цене, больше всего в Тиисла ценился синий, красный, фиолетовый и, неожиданно, розовый цвет. Силучи не слишком ориентировался в расценках, но увидев цену розового красителя, в сравнении со всеми остальными… она впечатляла. Сотня золотых за баночку в двести мер.
Но судя по тому, что Силучи
В прочем, конкретно сейчас это было не важно.
Приглядываясь к каждому прилавку на своём пути, Силучи показалось несколько странным, что ни на одном из них почти не было специй. Молотый желтокорень, труха чёрного перца и редкий кориандр. Всё. Никакого разнообразия. Возможно всё это продаётся где-нибудь не тут, но… как-то это было неправильно. Неужели специи не пользуются в Тиисла популярностью?..
В любом случае, прежде чем что-то делать, следует посоветоваться с Саей, а потом уже с ней пройтись где-нибудь ещё. Всё-таки нужно свериться с ценами. Не хотелось портить с кем-то отношения, по незнанию выставив товар по более низкой цене.
Отец, когда они ходили за тканью и красителями, часто говорил, что торгаши кооперируются, и выравнивают цены, чтобы особо не воевать за клиентов, потому что однажды можно обнаружить, что продаёшь свой товар за бесценок.
Конечно, ткани везде разные, красители тоже, не все могут договориться. Но именно в этом и была здоровая конкуренция. Хочешь продавать дороже и что бы покупали – делай лучше.
В Артирии с качеством было всё строго. Как в этом плане ощущает себя Тиисла – Силучи не имел представления. Хотя… имел, самую малость.
Если бы ту рубаху, в которой Сайволь однажды приехал из Тиисла, ему бы продали в Артирии… То человек, отдающий такой товар за монеты, точно бы провёл пару дней в колодки на центральной площади. После чего, его карьера как торгаша в Артирии – закончилась бы. Потому что в лицо его знал бы весь город. Конечно, это про более ранний Артирий…
В поздней его версии, на милость толпы, позорному столбу придавались зачастую захваченные в плен люди. Силучи застал и это время. Он застал почти всё, от начала и до конца. Он видел, как его родной город – гниёт изнутри. И он чувствовал его нарастающий смард. Им попахивал и Тиисла. Но пока не так сильно.
Расклеившуюся рубаху Сайволя, кстати, Силучи зашил. Но по правде говоря, много проще было попросту сшить новую.
Уже когда до дома можно было примерно подать рукой, а небесный диск бил светом ему прямо в спину, Силучи увидел тень. Две тени. Они растягивались вдоль дороги, и преследовали его.
Старик обвёл взглядом всю дорогу, что была впереди, и с удивлением обнаружил, что она полупуста. Буквально на его глазах, последний человек что был у него на пути – женщина с тазиком воды – завернула в подворотню. И всё. Пустота.
Дальше, эта широкая улица была абсолютно мертва, словно бы всё то, что делало её живой, внезапно рассосалось во все стороны, предательски подсовуя Силучи совершенно пустую дорогу, прямо посреди оживлённого города.
Силучи верил, что бывают особенные типы магии. Разительно отличаемые от той, которой владеют прайдовские чародеи. Магия удачи, неудачи. Магия предметов, знаний, которые возникают в нужный момент. Слов, глаз, звуков и движений.
… магия стечения обстоятельств.
– Эй, старик!..
… что это, как не оно?..
Отец рассказывал, что бывают люди, увидеть которых можно только что зная, что они где-то рядом.
– Классный костюм! Эй!..
Друзья говорили, что встречаются такие, кто словом может уверять о непроходимом безумии, и все вокруг им будут верить.
– … эй! Куда это ты?!
– А ну стоять!
Свирепый сказал, что бывают люди, изначально созданные для войны. Такие просто так сильнее всех остальных.
– Беги-беги, старик!! На долго тебя не хватит!
Силучи знал, что бывают места, созданные для смерти. Особенные места, самопроизвольные. Такие нельзя отметить на карте, потому что они не ограничиваются точкой в пространстве. Они, как пески Аддана – затяжной эффект, в своём безумии возникающий то там, то тут, пустотной плешью расползаясь, и расталкивая всё живое от того, что должно быть мертво.
Силучи бежал по пустой серой улице, с которой словно вытянули все тёплые оттенки. Над которой, словно бы, нависла серая туча. Они бежали вслед за ним. Ругались и выкрикивали, приказывали ему остановиться. А он бежал так быстро, как и подумать не мог что умел. Силучи надеялся добежать до конца. До конца этого места, но оно не заканчивалось. Оно жадно его преследовало, растягиваясь всё дальше.
Он обернулся посмотреть, догоняют ли они его?
Догоняли. Не так быстро, как им хотелось бы. Это было видно по их сморщенным, ненавидящим лицам. В этот короткий миг, в который Силучи на них взглянул, они ему показались даже не похожими на людей. Это испугало его ещё сильнее, и возможно, он сделал рывок. Быть может от этого, в пространстве перед ним вырос дом. Старик врезался в него, ударился плечом и обернулся, вдавливаясь спиной и ладонями в заколоченное, пустое жилище, немного похожее на то, что оставил им Филип.
Он хотел убежать, двинуться, но не мог решиться, в какую сторону?..
Тогда-то, Силучи, наверное, и понял, что самый главный его враг, преследующий его всю жизнь – это нерешительность. Он мог предупредить отца, он его и предупреждал, но… Не достаточно настойчиво. Не слишком решительно, словно бы чего-то боясь. Не нужно было бояться. Нельзя было. Много кого из своих друзей он мог бы спасти, решительно настояв на своём. Много кого не было бы, при падении Артирия. Ну а сейчас, нерешительность пришла и за ним. А ведь Сая точно бы знала куда бежать…