Версаль
Шрифт:
На следующий вечер факелы и свечи осветили театр. Великолепные декорации представляли дворец Алкионы на волшебном острове. Мольер и Люлли показали гостям балеты и интермедии.
Центром зрелища была «Принцесса Элида» – весьма причудливая пьеса с любовным сюжетом, галантная комедия. Это представление вызвало шуточную реплику: «У комедии было мало времени, что она наспех надела один башмак, а другая нога осталась босой». Времени на написание пьесы и в самом деле было так мало, всего несколько дней, поэтому только первый акт изложили в стихах. Мольер импровизировал по ходу представления и из ничего создавал смешное, ведь он был воистину гениальным комедиографом.
Одна
9 мая от пасторалей перешли к грандиозному рыцарскому роману. По сюжету Алкиона, предчувствуя близкое освобождение рыцарей-пленников, решила укрепить свои владения. Вигарани устроил скалу, вздымающуюся из волн в центре острова, который окружали два других, причем на одном из них размещались королевские скрипачи, а на другом – трубачи и литаврщики. Из пучины волн предстали три морских чудища. Одно несло Алкиону, а два других – нимф. Персонажи, спустившись на берег, прежде всего обратились к королеве с приветственными александрийскими стихами. После этого Алкиона удалилась, чтобы укрепить свой дворец. В тот же момент растворился главный фасад, и присутствующих ослепил фейерверк. Гости увидели башни необычайной высоты.
47
Торба – искаженное от «торбан» – струнный щипковый музыкальный инструмент, напоминающий бандуру.
Начался балет. На сцене появились четыре гиганта, четыре карлика и восемь мавров. Затем последовала кульминация – жестокий бой шестерых рыцарей с шестью мерзкими чудищами. Далее в балете приняли участие два духа, вызванных чарами Алкионы. После духов четыре демона старались успокоить растревоженную волшебницу. И вот наконец развязка: Мелисса надела на палец Руджьери волшебное кольцо. Грянул гром, сверкнули молнии. Дворец коварной волшебницы раскололся, причем все мавры, карлики и чудовища вылетели из него, и в то же мгновение стал пеплом, уничтоженный потрясающим фейерверком.
Один из гостей так описывал это действо: «Казалось, что земля, небо и вода были в огне и что разрушение великолепного дворца Алкионы, как и освобождение рыцарей, которых волшебница Алкиона держала в тюрьме, могло осуществиться только с помощью чуда и Божественного вмешательства. Большое количество ракет, стремительно улетающих высоко в небо (одни падали на землю и катились по берегу, другие падали в воду и выныривали), делало зрелище таким значительным и великолепным, что ничего лучше нельзя было придумать для того, чтобы прекратить действие волшебных чар».
10 мая состоялись соревнования по сбиванию голов. На полном скаку следовало унести или хотя бы проткнуть пикой, дротиком или копьем каждую из расположенных на ристалище голов – турка, мавра и Медузы. В этом состязании верх одержал сам король.
На следующий день Людовик поразил придворных своим Зверинцем, в котором удалось собрать экземпляры весьма редких животных и птиц. Вечером состоялось представление Мольера «Докучные». Пьеса создавалась за две недели. В эту комедию были вкраплены небольшие балеты.
12 мая начался розыгрыш лотереи. Среди призов значились драгоценные камни, украшения, серебряные изделия и прочие ценные предметы. Король позаботился о том, чтобы
Панорама Версаля в 1680-х годах
На шестой день вечером вновь смотрели Мольера – причудливую комедию-балет «Брак поневоле». В ней танцевал сам монарх.
Наконец, 14 мая король и придворные отправились в Фонтенбло, и каждый считал своим долгом сказать о празднике что-то лестное и выразить свое восхищение. Восторг вызывали план мероприятия и его великолепное претворение, небывалая щедрость, порядок и умение всем угодить.
Король же был воплощением идеала: уважительный к матери и супруге, галантный по отношению к любовнице, внимательный хозяин, герой в состязаниях, талантливый организатор и устроитель праздника и, кроме того, просто замечательный кавалер. Дворянство было увлечено занимательной игрой в рыцарей. Придворным было полезно время от времени менять облик и как следует оттачивать свои манеры.
Все последующие поколения будут считать первый двор Короля-Солнца несравненно блистательным и великолепным. Все были так молоды, изобретательны и по-юношески непосредственны! Конечно, разнообразие временных построек, декораций, охот и фейерверков свидетельствовало о любовных увлечениях монарха, однако нельзя считать королевский двор исключительно созданным ради мимолетных развлечений.
Несмотря на обилие представлений, созданных якобы исключительно для предмета нежной страсти, праздник преследовал педагогические и политические цели. Знать, без которой не могло существовать королевство, следовало привлечь и удержать. Монарх внимательно следил за тем, чтобы жизнь при дворе не превратилась в монотонную рутину. Этому в немалой степени способствовали и правила придворного церемониала.
Первые Бурбоны следовали церемониалу, созданному Валуа. Впрочем, в подобной области нельзя было ничего создать просто и легко. Известно, что Генрих III (1551–1589, царствовал с 1574 года) много раз принимался за это дело, прежде чем ему удалось хоть сколько-то упорядочить правила придворной жизни. Людовик XIV обнаружил кодекс Генриха III через семьдесят два года и уяснил, что не сможет немедленно добиться точного соблюдения этих правил, даже в том случае, если его брат, известный знаток этикета, будет оказывать всю возможную помощь.
В течение всей жизни король охранял сборник правил этикета и знал протокол до самых незначительных подробностей. Все сведения доходили до него лично. Людовик часто выполнял функции арбитра в различных конфликтах, возникающих из-за протокола. Кстати, споры между знатными людьми при дворе отвлекали их от заговоров и направляли энергию и интриги в иное русло. Двор стал воплощением непрерывно длящегося спектакля, недоверие к каждому его участнику придавало представлению шарм и остроту, а новое развлечение вызывало захватывающие, порой весьма бурные страсти.