Версаль

Конькова Екатерина Александровна

Д’Артаньян арестовал Фуке, который был посажен в карету вместе с четырьмя офицерами-мушкетерами. Через некоторое время к ним присоединились еще сто человек охраны. Бывшего министра конвоировали как опасного государственного преступника. Расправа с сюринтендантом раскрыла значение политического наследия Ришелье и Мазарини для неограниченной королевской власти. Их идеи легли в основу здания абсолютной монархии, которое Людовик XIV перестроил по своему образу и подобию.

Королевская символика. Король-Солнце

Еще за двадцать лет до переезда в Версаль своим символом король избрал солнце. Это произошло чисто случайно, но прозвище Король-Солнце закрепилось за монархом в веках. Сам король так написал в своих «Мемуарах»:

«Я выбрал эту эмблему для турнира и с тех пор ее использую, и теперь ее можно видеть в самых разных местах. Я подумал, что, если не обращать внимания на некоторые мелочи, она должна была символизировать в какой-то мере обязанности короля и постоянно побуждать меня самого их выполнять. За основу выбирается Солнце, которое по правилам эмблематики считается самым благородным и по совокупности присущих ему признаков уникальным светилом, оно сияет ярким светом, передает его другим небесным светилам, образующим как бы его двор, распределяет свой свет ровно и справедливо по разным частям земли; творит добро повсюду, порождая беспрестанно жизнь, радость, движение; бесконечно перемещается, двигаясь плавно и спокойно по своей постоянной неизменной орбите, от которой никогда не отклоняется и никогда не отклонится, является, безусловно, самым живым и прекрасным подобием великого монарха. Те, кто наблюдали, как я достаточно легко управляю, не чувствую себя в затруднительном положении из-за множества забот, падающих на долю короля, уговорили меня включить в центр эмблемы земной шар – державу – и для души надпись “Nec pluribus impar” (“Не многим равный”); считая, что мило польстили амбициям молодого монарха; что раз я один в состоянии справиться с таким количеством дел, то смог бы даже управлять другими империями, как Солнце смогло бы освещать и другие миры, если бы они подпадали под его лучи».

Королевское солнце неверно было бы сравнивать с распространенным языческим символом; это скорее символ божественного права и божественной передачи власти. Идея монархического устройства по принципу Солнечной системы пронизывает общественное устройство, которое историки впоследствии назовут «просвещенным деспотизмом». Солнце освещает мир подобно тому, как свет разума просвещает человека, оно греет и дарует благосостояние и счастье.

Это была эпоха благочестивого гуманизма. Когда гости посещали Версаль, то видели предметы искусства, прославляющие короля, образ которого сливался с героями древней мифологии. Быть может, сам Людовик и не считал себя богом, но художники изображали его в одеяниях и позах античных героев или богов античного пантеона. Монарх предстает в образе то Тезея, то Геркулеса, то Персея, то Аполлона. Однако король не всегда Аполлон. Известно 328 медалей, прославляющих Людовика. Из них всего 17 изображают его в образе Аполлона, 218 – Марса, 88 – Юпитера и 5 – Меркурия. Поэтому, несмотря на большое количество сооружений, украшенных эмблемами бога Солнца – Аполлона, любимая резиденция Короля-Солнца, Версаль, никогда не станет храмом Солнца в полном значении этого слова, хотя его боскеты [41] – большое искушение для нимф, а хозяин Версаля – покровитель муз. И Солнце, и Аполлон – всего лишь символы.

41

Боскет (от фр. – лесок, рощица) – посаженная в декоративных целях густая группа деревьев или кустов; выстриженный в виде ровных стенок (шпалер) боскет из кустистых пород – основной мотив в композиции регулярных парков XVI–XVIII веков.

Собственно говоря, восхваление – это всеобщее средство национальной пропаганды. Когда на пьедестал возносится Марс, это означает победы армии и славного воинства. Когда превозносится монарх-законодатель, считается, что в государстве закон превыше всего. Воспевание Аполлона – это прежде всего похвала культуре.

Людовик основал большое число культурных учреждений, которые существуют во Франции вплоть до сегодняшнего дня. Это время, названное историками «веком Людовика XIV», когда были приняты значительные королевские указы, восстановлено морское могущество Франции, был построен Версаль.

8 марта 1663 года Шарль Лебрен стал директором новой королевской мануфактуры «Гобелены». Он возглавил

целую бригаду художников, которая готовила эскизы для создания стенных ковров, представляющих эпизоды из жизни короля. Очень скоро в его распоряжение, по словам современного королю историка Жермена Бриса, было передано «800 работников-ковровщиков, художников, скульпторов, золотых дел мастеров, вышивальщиков – словом, всех, кто мог пригодиться для создания роскоши и великолепия».

«Гобелены» стали самой значительной в мире фабрикой по производству ковров, ювелирных изделий, мебели из красного дерева, художественных картин и скульптур.

Один из 14 гобеленов, изображающих историю короля, подготовлен по эскизам самого Лебрена. Выполнил его мастер Пьер де Сев-младший на станке с вертикально натянутой основой. На ковре можно увидеть Людовика XIV, посещающего «Гобелены». Интендант строительства проводит короля по мастерским, показывает разнообразные работы, которые там выполняются. Среди особ, сопровождающих короля, Кольбер и принц Энгиенский [42] . Господин Лебрен представляет монарху мастеров и их работы – ковры, круглые столики на одной ножке, выполненные из серебра, вазы, серебряные носилки, кабинеты из красного дерева, профилированные оловом и украшенные орнаментом в виде ветвей.

42

Принц Энгиенский – Генрих III Конде (1643–1709).

Король в изгнании Яков II

В 1661 году был принят ряд мер, направленных на то, чтобы увеличить престиж Королевской академии художеств. Лебрен стал ее бессменным канцлером.

Новый устав академии гласил, что только ее члены имеют право быть художниками или скульпторами Людовика. Академия неустанно поднимала профессиональный уровень мастеров, устраивая специальные лекции и дискуссии об искусстве. Через несколько лет академия стала крупнейшим художественным центром не только Парижа, но и всей Европы.

С 1664 года академия изучала использование аллегорий в картинах и гобеленах, выполненных по заказу Кольбера, а также разрабатывала эмблемы для памятных медалей. В 1694 году она подвергла пересмотру все эмблемы и надписи.

Король всерьез увлекался шедеврами искусства. При Людовике XIV произошло небывалое обогащение государственных коллекций. У банкира Эверарда Ябаха была выкуплена за 330 000 ливров огромная коллекция картин и скульптур, в которой находились великолепные полотна итальянских мастеров. Наиболее знаменитые картины этого собрания – два полотна кисти Рафаэля «Святой Михаил» и «Портрет Бальдасарре Кастильоне», тициановская «Венера дель Пардо», «Антиопа» Корреджо. Все эти картины одно время являлись собственностью кардинала Мазарини.

У Ябаха были приобретены такие шедевры, как «Сельский концерт» Джорджоне, «Дама за туалетом», «Юноша с перчаткой» и «Аллегория Альфонсо д’Авалос» Тициана, «Сусанна и старцы» Веронезе, «Успение Марии» Караваджо, ряд работ, принадлежащих кисти Джентилески, Гольбейна и Лоррена. Еще через три года приобрели коллекцию герцога Ришелье с 13 картинами Пуссена.

В 1671 году у того же Ябаха купили пять тысяч рисунков, впоследствии составивших ядро луврской коллекции.

До 1680 года произведения искусства оставались в Париже и начали расформировываться во время благоустройства Большого Версаля. Однако Лувр от этого не проиграл, и вся нация в результате получила значительную выгоду.

В это же время Людовик уступал все больше места академиям в Лувре и не слушал доводов Кольбера, утверждавшего, что для монарха больше подходит Лувр, чем Версаль. По сути, король подарил Лувр французской нации. Версаль обладает всем, чтобы очаровывать и ослеплять, в то время как Лувр превратился в настоящий храм искусства, доступный для народа. Кольбер не на шутку сокрушался: 15 000 ливров в течение двух лет истрачены на Версаль, который «служит больше удовольствиям и развлечениям Его Величества, чем приумножению его славы, Лувром король пренебрег».