Вершина мира
Шрифт:
– Он-на там, - запинаясь, махнул слуга рукой куда-то за спину, с любопытством разглядывая хозяина.
– На третьем этаже.
– Хорошо, а где третий этаж?
– Влад решил быть терпеливым.
– Пройдете до конца этого коридора, ваша светлость, - слуга, наконец, совладал с собой и сумел связно произносить слова, - там будет лифт. Вам нужно подняться на третий этаж. Ваши покои в конце коридора.
– Спасибо, - все так же вежливо поблагодарил Влад, поворачиваясь идти в указанном направлении.
– Я вас провожу, ваша светлость, - спохватился слуга, когда Влад отошел на пару шагов.
– Не стоит, - после короткого раздумья проговорил Влад, - я думаю, теперь не потеряюсь. Но вы меня очень обяжете,
– Ее милость приехала полчаса назад, она в домашней библиотеке. Это на втором этаже шестая дверь направо от лифта.
Влад еще раз поблагодарил слугу, и отправляться на поиски Ольги. Его не обманули, лифт нашелся там, где было указано. Автоматические блестящие двери разошлись, пропуская в изумрудного цвета кабинку с высоким зеркалом, где отразилось встревоженное, бледное и немного испуганное лицо молодого человека. Отражение Владу не понравилось. "Дыши!" - прикрикивала в таких случаях Анька. Бывший раб усмехнулся, и несколько раз бесшумно и глубоко втянул воздух. Страшнее чем было, уже не будет! Кажется, помогло. Щеки чуть порозовели, да и взгляд стал менее затравленным. Надо жить, даже на самой последней черте, надо. А теперешняя черта далека от этой, самой последней.
Коридор второго этажа оказался еще более сумрачным, чем на первом, но отчего-то более уютным. Этот сумрак уже не казался настораживающим, совсем наоборот, он был успокаивающий и какой-то теплый, так что непреодолимо потянуло спать.
Влад шагал по коридору, наслаждаясь долгожданным одиночеством. До библиотеки оставалось совсем немного. Герцог окончательно расслабился. И не успел воспротивиться, когда его схватили и рывком втянули в темноту алькова...
После спасения трех человек все качественно изменилось, спасатели, да и все кто здесь работал, приняли меня в свой круг, вырваться из которого просто невозможно. Это я поняла гораздо позже. Это как болезнь, в чем-то сродни наркомании. Подобный заход есть у хороших артистов, я когда-то слышала, невозможно уйти, нигде и никогда ты не получишь той эйфории, когда на тебя затаив дыхание глядят тысячи глаз. То же самое и у спасателей, только ты можешь понять, что такое достать человека из расщелины, когда у него уже не осталось надежды. Правда, здесь есть и свои негативные стороны. Бессильная злоба накатывает, если достаешь того, кому уже не в силах помочь, разве что Всевышний своим обычным выбором.
Это понимание, эта радость и эта боль пришла ко мне вместе с Себастьяно. Он нашел меня возле госпиталя. Стрельнул сигарету, а потом смущаясь и отводя глаза, попросил прощения за свою резкость и конечно был прощен. Немного осмелев, заискивающе на меня глянул, растоптал ботинком сигарету и как бы между делом спросил: "Хочешь остаться?".
У меня, признаться, от такой перспективы дух захватило. Не хочу ли я? Как бы это сказать поточнее. ОЧЕНЬ, УЖАСНО И НЕПЕРЕНОСИМО ХОЧУ! Себастьяно улыбнулся довольной улыбкой, хотя я еще не ответила, впрочем, этого и не требовалось, мы поняли друг друга и так. Он еще раз улыбнулся и махнул куда-то в сторону, где за углом стояли его ребята, с преувеличенным вниманием оглядывая снаряжение. Но тут же посерьезнел, и поинтересовался, точно ли у меня есть неограниченное количество времени. Я лишь пожала плечами и с кривой ухмылкой разъяснила, что в ближайшую жизнь совершенно свободна.
Поболтавшись немного с Себастьяно и его парнями, все же укоренилась в операционной. Дело это более привычное, чем по завалам лазать, этому еще учиться и учиться, а в операционной я царь и Бог. Да и хирургов, как всегда, катастрофически не хватает!
...Уже готовый вступить в бой, заставил себя остановиться у самой грани действия, слабо охнув притиснутый к стенке гибким женским телом молодой графини. Если не изменяет память,
– Да расслабьтесь вы, ваша светлость, - словно отвечая на его унылые мысли, светски промурлыкала чертовка. Будто сидели за столом и собирались чай пить, а не стояли в более чем компрометирующей позе в глубине коридора, по которому в любой момент мог пройти кто угодно, и ее ловкие пальчики не забирались под пояс его брюк. Вполне профессионально, следует заметить.
– Но ваш муж...
– сделал Влад попытку воззвать к ее благоразумию, ощущая, однако, как под действием умелых ручонок, уже глубоко проникших в брюки, начинает разгораться и скоро, совсем скоро остановиться уже не будет никакой возможности. Разве что головой в петлю.
– Ну, муж и что?
– досадливо протянула графиня.
– Ну, же, герцог, что вы к стене приросли?
Испугавшись, что может быть обвинен в полной мужской несостоятельности, заставил себя отклеиться от стены. Положил ладони на лиф графининого платья, а под платьем все как положено... И высокая грудь, и фигурная талия, и тело, наплевав на все моральные соображения, отреагировало на изгибы и впадинки. Так как надо...
А и черт с ней! Последней связной мыслью мелькнуло в голове. Не школьница, в конце концов, и вроде замужем, знает, почто мужику в трусы лапками лезет, да и о последствиях должна быть осведомлена. А он в святые не записывался, как не крути он мужик, и уже почитай полгода, как на голодном пайке. Да и не кричать же, в самом-то деле, как перепуганной девице! Так что не остается, да и не хочется, ничего другого, как плыть по течению.
Толком не успев додумать эту светлую мысль, задрал подол платья чуть ли не на шею графини. Под ним, что характерно, ничего не оказалось, только горячее, ждущее ласки тело.
И рвешься вперед и выше. К самой высокой вершине, но почему-то только своей. И перед тем как взорваться и рассыпаться мириадами горящих осколков, с тоской понимаешь, что можно и выше, и глубже, и острее, а главное вместе, но не здесь и не с этой женщиной. Тем не менее, ощущаешь самодовольство, чувствуя, как у тебя в руках на самом пике наслаждения бьется, закусив губу, стараясь сдержать громкий стон, эта женщина. Гибкая, живая, жаркая, хоть и не любимая. И самодовольство это твое сродни похвальбе, мол, знай наших!
– Герцог, вы просто душка!
– промурлыкала она, спустя несколько минут, деловито приводя в порядок и одергивая платье.
Еще бы по щеке похлопала, с досадливой злостью подумал Влад, так же приводя себя в порядок, или за ухом почесала, как дворняжку!
– Всегда к вашим услугам, графиня, - галантно ответил Влад, старательно поглубже заталкивая злость и досаду, чувствуя, как стыд и неловкость вырастают в душе со скоростью межзвездного корабля.
Графиня, очевидно не знакомая ни с чем подобным, сделала перед ним кокетливый реверанс и, пожелав всего хорошего, скрылась в полумраке коридора, шурша шелком платья. Владу же оставалось только выругаться сквозь зубы. Вот тебе и раз - не успел появиться в герцогском доме, как влип в непонятно что, совершенно не сочетающееся с нравственностью и понятиями о приличиях.
Стыд разгорался все сильнее, расцветая горячими пятнами на щеках. Милорду необходимо что-нибудь выпить, желательно не слабее сорока градусов крепости, пока он морально не довел себя до казни через четвертование. Герой-любовник, хренов! "Всегда к вашим услугам, графиня!" - иронически передразнил он себя. Большей чуши и придумать невозможно. Поминутно оглядываясь, не нарваться бы еще на кого такого же, прокрался в библиотеку.
Ольга подняла голову от каких-то бумаг, заслышав шум отворяющейся двери.