Вершина счастья
Шрифт:
Когда служанка вернулась, она обтерла лицо и грудь чернокожего гиганта влажным полотенцем, что, кажется, немного успокоило его. Уитни приготовила еще одну дозу хинной коры.
— Думаю, у него сейчас наступает кризис… Бетси, если мы вытащим его, то он, возможно, будет жить.
Служанка нервно прикусила нижнюю губу, продолжая обтирать больного. Они попытались заставить его выпить немного лекарства, и Неб начал неистово метаться. Джереми тут же подскочил, чтобы удержать его. В бреду африканец был сильным и безумным. Мередит заметила, как напряглись мышцы рук Девлина. Наконец негр затих, потом затрясся, и дрожь становилась все сильнее — даже кровать заходила ходуном вместе с ним. Джереми ошеломленно взглянул на Уитни.
— Озноб, — коротко пояснила она. — Так обычно протекает малярия… Жар и озноб, озноб и жар… Больному ненадолго становиться лучше, а потом состояние резко ухудшается. С этим трудно бороться.
— И все же вы боретесь. Мередит пожала плечами.
— А что же делать? Стоять и смотреть, как человек умирает?
— Некоторые так и поступают.
Уитни принялась укутывать больного одеялами. Наконец озноб прекратился, и он снова стал потеть. Они тут же сбросили покрывало. Прошел еще час сильнейшей лихорадки, во время приступов которой Джереми снова пришлось удерживать чернокожего гиганта, а затем Неб погрузился в глубокий сон. Мередит дотронулась до руки мужчины: кожа на ощупь оказалась прохладной и влажной. Она нашла вену на запястье, невольно напуганная мыслью о его смерти, но пульс — пусть и слабый — все же обнаруживался. Уитни робко улыбнулась.
— Думаю, теперь все будет в порядке.
— О, мисс Мерри. — Бетси порывисто обняла свою госпожу.
Мередит удивленно подумала: «Уж не завладел ли этот дикарь сердечком девушки, пока она ухаживала за ним? Моя милая Бетси и это черное чудовище? Нет, такое просто невозможно, вернее, немыслимо!»
Она выпрямила ноющую спину и обратилась к Девлину:
— Идемте на свет… Я обработаю ваши ступни. День клонился к вечеру, и лучи угасающего солнца струились по траве, местами делая ее прямо-таки золотистой. Мередит устало повертела головой, пока Джереми выносил ведро с водой и ее медицинскую сумку. Уитни жестом пригласила его сесть на траву и опустилась рядом с ним. Положив одну стопу к себе на колени, она принялась промывать ранки при помощи влажного полотенца, пока кожа не стала чистой. Девлин пристально наблюдал за ее действиями. Волосы Мередит выбились из узла на затылке и свисали на лицо спутанными локонами. Она то и дело отбрасывала их нетерпеливым жестом. На ней была только юбка для верховой езды и батистовая рубашка, сквозь которую виднелась тонкая сорочка.
Вид женского кружевного белья возбуждал Девлина, но не столь сильно, как ее поза и нежные прикосновения к его стопам. Неожиданно он ощутил покалывание и напряжение в паху. Девлин понял, что очень скоро напряженная капризная плоть вызывающе натянет бриджи. Он попытался думать о чем-то еще, что смогло бы отвлечь сознание от изысканной роскоши этих твердых и сильных пальцев, осторожно прикасающихся к пораненным стопам.
Она была так добра к рабу в хижине. Это просто поразило Девлияа. Почему женщина, получавшая удовольствие от наблюдения за торговлей людьми на аукционе, ухаживает за больным негром? Причем это не бездушное милосердие благородных дам, которые подъезжают в своих великолепных каретах к лачугам бедняков и посылают служанок с корзинами еды для несчастных. Нет, эта леди сидела у кровати больного, обтирала лицо негра, готовила лекарства и заставляла пить, работая до тех пор, пока не заболела спина. И она бежала за Небом, будто безумная, задрав юбки и сверкая длинными белыми ногами. Тот мог убить ее одним ударом. Почему никто не присматривал за. ней? Например, он никогда бы не оставил свою женщину на милость рабов и конюхов. Свою женщину… Жар в крови тут же усилился. Она скоро станет его. Увиденное сегодня лишь усилило желание Джереми.
Мередит тоже сознавала чувственный подтекст происходящего. Она заметила, что ее руки не спешат покончить с обработкой ран Девлина. «Это усталость, — заверила она себя. — Просто усталость». — Уитни совсем не желала прикасаться к этому ужасному мужчине. И все же ощущение его загрубевших подошв под пальцами вызывало какой-то трепет во всем теле. Она решительно убрала руки и достала мазь, чтобы наложить ее на порезы.
— Мисс Уитни, — заговорил Джереми, улыбкой подчеркивая имя, которым, по ее гордому требованию, он должен называть ее, — я хочу исправить ваше ужасающее мастерство, вернее, отсутствие такового, верховой езды.
— О чем вы говорите?
— Я прекрасный наездник. Всю жизнь это являлось моим основным умением — единственным, как говаривал мой дядюшка. Предлагаю поделиться с вами своими знаниями. Я буду давать вам уроки.
— Ах, как мило с вашей стороны предложить мне это, — саркастично заметила она, — поскольку вы мой наемный слуга.
— Ага… Но я ведь считаюсь работником мистера Харли. Какое право сие дает вам? Ваше имя — Уитни. Значит, вы ему не дочь, если только вы не замужем… Но вы ведь мисс Уитни, не так ли?
Его голубые глаза искрились нерастраченным весельем. Она понимала, что ему нравится поддевать ее в отместку за высокомерие, с которым относилась к нему после того, как он обратился к ней со словами «мисс Мерри». При этом Мередит просто не могла не восхищаться дерзостью Джереми при разговоре с женщиной, которая имеет полное право отдать приказ высечь его, если, конечно, пожелает.
Девлин озорно взглянул на Уитни и продолжил:
— Так вот, я подумал, что вы его либо дочь, либо любовница. — Она негодующе ахнула. — Правда, вы не похожи на последнюю… Но кто я такой, чтобы осуждать вкусы другого мужчины?
— Да как вы смеете?! Вы, низкий, отвратительный…
— Но потом я увидел другую женщину, — невозмутимо перебил собеседницу Девлин. — Уж она-то точно спит с ним. Мередит от удивления захлопала ресницами.
— Как вы узнали об этом?
— Прочитал по ее лицу. Это еще одна область, где у меня, без сомнения, больше знаний, чем у вас. Если, конечно, «господин» не умудряется содержать в одном доме двух любовниц — вас и ту бойкую бабенку. В таком случае, он явно парень не промах.
Ее рука метнулась, чтобы ударить его, но Джереми легко поймал «карающую десницу» и отвел в сторону. Неожиданно в его голове мелькнула сумашедшая мысль: «А не уложить Мередит на землю? Как приятно было бы погрузиться в ее крепкое тело! Но нет! Я не хочу, чтобы она узнала мои ласки в приливе гнева. Уитни должна просто таять в моих объятиях… Конечно, когда наступит такое время».
Девлин удерживал запястье Мередит до тех пор, пока мышцы ее руки не расслабились, потом отпустил. Дрожа от возмущения, она отвернулась и выхватила из сумки полоску белой ткани. Ни говоря ни слова, Уитни аккуратно перебинтовала его ноги.
— Мое предложение остается в силе.
— После того, что вы сказали?! Неужели вы думаете, я приближусь к вам снова, не говоря уж о том, чтобы брать у вас уроки верховой езды?
— А почему бы и нет? Ведь вы гордая, — спокойно отозвался Джереми, — и не сможете допустить развития возникшей ситуации — вас не может запугать какой-то там слуга. Кроме того, вы привыкли все делать хорошо и никогда не упускаете возможности научиться чему-то новому.
Сказанное им оказалось истинной правдой. Что-то в ней словно подталкивало принять его предложение. Но это очень опасно. Девлин неуправляем. Он может воспользоваться уроками, как поводом сесть на лошадь, а стоит им удалиться от усадьбы… Вдруг Джереми ударит ее по голове и сбежит?
— Я не могу.
Он пожал плечами.
— Как знаете… Кстати, вы так и не сказали мне, какое отношение имеете к старику.
— Он мой отчим! — резко выпалила Мередит. — Хотя это вас совершенно не касается.