Вершитель судеб
Шрифт:
Все это время он был неразлучен с Верой, которая все больше и больше влюблялась в этого чернявого, статного и красивого офицера гвардейской роты.
Иногда он забегал к ней во дворец и она с намерением сначала накормить Игоря бросалась в столовую, но он перехватывал ее на бегу и, затащив в ее светелку, предавался с ней плотскими утехам, потом убегал по делам, так ничего и не поев.
– Ты для меня самое вкусное лакомство, солнце мое, – говорил он на прощание, когда она огорченно разводила руками из-за его поспешного ухода.
– Так не всегда ж этим питаться-то? – она уже говорила вслед. Долго еще в комнате оставался запах его тела и слышался только для нее его смех. Она ложилась на кровать и начинала перебирать все, что произошло с ней за последние два часа. Что он говорил, как целовал и смотрел, о чем спрашивал и как смеялся ее рассказам. Она готова была расплакаться от счастья.
Неужель ей, простой и не слишком образованной девке так повезло? Евсей, самый лучший офицер из всего гвардейского полка императорской армии стал ее суженым.
Со временем Игорь стал понимать, что представляет собой двор императрицы. По обрывчатому пересказу Веры, там с утра до вечера шла азартная игра на крупные суммы денег среди сплетен, подпольных интриг, пересудов, наушничества и флирта, флирта без конца.
Вера была хорошим осведомителем, сама того не понимая.
Глава 7
Петр III все более разжигал лютую ненависть к себе от всех. Окончив для России бесполезно одну войну он затевал другую с Данией, чтобы отнять у нее Шлезвиг, отнятый у Голштинии. Готовя силы Российской империи для воинственного нападения на Данию, он в тоже время ратовал за свободу совести в родном отечестве. Это казалось смесью, непостижимой для умов.
– Господи! И чего неймется нашему Петруше? – с огорчением спросил Алексей у Панина, который стал другом и соратником гвардейцев, так как был тоже заинтересован в перевороте.
– Неужель это правда, что нас пошлют войной на Данию только для того, чтобы нашему Петруше вернуть Шлезвиг? – тоже спрашивал Игорь у огорченного Никиты.
– Это еще цветочки! – сказал он. – У него, в мыслях его детских, возник совершенно безумный план, и я благодарю Господа, что сам и друзья мои не стали раньше времени обременять себя узами брака, – говорил Никита, а гвардейцы внимательно ловили каждое его слово. Никита замолчал. Гвардейцы притихли. Никита, заметив как приутихли голоса друзей и внимание выступило на челе каждого, немного повременил с новостью и подойдя к столу налил себе чарку вина. Он медленно отпил глоток, смакуя превосходный напиток.
– Ну?! – уже уже с некоторым нетерпением и злостью спросил кто-то.
– Он хочет развести всех придворных дам с их мужьями и переженить по своему усмотрению! Представляете? – Никита, сам удивляясь своим словам, даже встал и начал ходить по казарме взад-вперед.
– Нет! Друзья надо с этим заканчивать! Так продолжаться не может! Не должна наша держава посмешищем служить на устах соседних государств! – горячо сказал Григорий Орлов. С ним все согласились. Народ уже не скрывал своего неприятия по отношению к полоумному подлражателю Фридриха – русскому императору Петру III.
Не было ни правильных собраний, ни пропаганды, просто были созданы четыре отделения заговорщиков, во главе которых стояли особые вожди, собиравшиеся для особых собраний.
Да в этом не было и надобности: целые ряды дворцовых переворотов воспитали гвардию и она не нуждалась в особой подготовке к подобному предприятию, лишь бы было лицо во имя которого всегда можно было поднять полки.
По улицам ходили толпы народа, особенно гвардейцев и почти въявь ругали государя. Он же веселый и беззаботный продолжал ветреничать в Ораниенбауме.
Арест Пассека 27 июня поднял на ноги всех заговорщиков, испугавшихся, что арестованный может выдать их под пыткой.
– Сегодня же ночью езжай в Петергоф за Екатериной и доложи обо всем! – приказал Алексею Орлову его брат Григорий.
Накануне переворота Екатерина считала на своей стороне до 40 офицеров и десять тысяч солдат гвардии. Переворот не был нечаянным: его все ждали.
Игорь оказал неоценимую помощь и в подготовке переворота. С его дипломатичностью и острым умом соглашались многие и ставили его предложения на обсуждениях, как самые верные и уже значимые.
Вместе с Орловым в Петергоф отправился и Игорь, дабы собрать полки и предупредить Разумовского о предстоящем.
Как-только Алексей предупредил Екатерину и она вместе со своими фрейлинами в спешности выехала в Измайловский полк, там ее уже ожидали подготовленные солдаты и Игорь вместе с ними присягнул ей в верности, целуя ей руки, платье.
– А теперь в Семеновский полк, – предупредил Разумовского Игорь, – там тоже ждут великую Екатерину, дабы присягнуть ей в верности.
День выдался жаркий и солнце пекло нещадно. Игорь, скрываясь от палящих лучей солнца, заметил в толпе двух полков, двигающихся в Казанский собор для возглашения Екатерины самодержавной императрицей, молодого и серьезного унтер-офицера, который внимательно разглядывал Игоря.
«Неужель прознал?» – с тревогой подумал Игорь. Если честно, то уже ему хотелось, чтобы кто-то его все же узнал, но он боялся. Чего? Он сам не мог понять. И потому решил быть с этим унтер-офицером осторожней.
Екатерина двигалась во главе двух полков и толпы народа. Все смешалось и тот неизвестный, заинтересовавшийся Игорем и, заинтересовавший его самого, куда-то исчез. Напрасно Игорь выглядывал его в этой безумной и радостной толпе.
Дальше к движению их примкнули конногвардейцы и преображенцы с некоторыми армейскими частями и числом свыше четырнадцати тысяч окружили дворец, восторженно приветствуя императрицу, обходившую полки.
Без возражений и колебаний ей присягали и должностные лица и простолюдины, все кто попал во дворец. Игорь смотрел и изумлялся. Эта фейерия напоминала сказочную картину: будто какой-то невидимый бог помогал Екатерине и простым людям осознать всю значимость производимого действа. Никаких возражений, все согласно и все ладно.
Людей подкупил и ее наряд, еще выдуманный Петром I. Она верхом, в гвардейском мундире старого петровского покроя и в шляпе, украшенной зеленой веткой с распущенными длинными волосами, рядом с княгиней Дашковой, которая поставила целью заманить Игоря в свои сети, двинулись в Петергоф.