Versipellis
Шрифт:
— Ну что? — нетерпеливо спросил Арес. — Так и будем стоять?
— А есть идеи?
— Поджечь тут всё к чертям… — сказал он и осекся.
Алекс решил, что до волка всё-таки дошел смысл слов о погоне и он забеспокоился за Викторию. Но ошибся.
— Мы можем, — всё ещё формируя мысль продолжил альфа. — Нарисовать знак. Использовать авантюрины для его зарядки и по линиям их сила распространится по всему хранилищу.
— Или же к дверям, — восторженно дополнил Алекс. — Они не смогут вынести ничего — всё разрядится!
Оборотни переглянулись и одновременно бросили взгляд на группу. После оглашения идеи никто не выразил готовности нарисовать символ — просто не умели.
— Обратитесь к старейшине, — раздался в гнетущей тишине голос Вендиго. — Щенок рассказал, что она так машину защищала: минералы,
Уже через полчаса Деви, жалуясь на больные колени, расчерчивала пол. Всё смотрели, словно завороженные на это действо: линии шли от центра склада причудливым витиеватым узором и заканчивались у главного входа так, что перекрывали собой его со всех сторон. После старушка аккуратно, по одному, расставила галтовки авантюрина в обозначенные кружки. Встала, отряхнулась и, чуть вздернув подбородок, громко сказала:
— Принцип понятен? Забирайте свою вонючую краску и дальше сами. Камни я разложу, как надо.
Виктория сидела рядом с Хорсом, наблюдая за его безуспешными попытками поймать мотылька. Сердце щемило, обливалось кровью. После воплощения она ещё сильнее стала чувствовать потребность в том, чтобы вернуть своих щенков. Ей казалось, она могла ощутить их силу, но каждый раз эти ниточки оказывались миражом.
— Ай! — взвизгнул подросток и припал на переднюю лапу.
Волчица подорвалась с места, положила его рядом с собой и скрупулезно, со всей осторожностью, осмотрела. Почему-то Хорсу рядом с ней хотелось побыть слабым, маленьким. Даже матери он доказывал уже свою взрослость, но в этой девушке виднелась такая тяга к заботе, что и он сам, не до конца осознавая того, желал дать ей эту возможность.
— Это ушиб, ничего страшного, — мягко сказала Виктория. — Если будет тяжело идти, попроси меня или Ареса, мы поможем.
Днём в городе…
Группа молодых парней в косухах прогуливалась по скверу в спальном районе. Главное, что разочаровывает их в этом дне — молчащий чат. Администраторы закрыли возможность писать и лишь иногда вбрасывали сообщения о том, что ведётся планирование митингов и разрабатывается программа для какого-то самовыдвиженца, состоявшего в их движении. Сегодня они уже были у одного из интернатов — дополнительная охрана из полиции и агентов, хотя и не выглядела предельно внимательной, да и защищала тех, кто был за забором, а не внутри него, моментально бы среагировала на заготовленные бутылки с зажигательной смесью. И отсутствие бунта, возможности излить свою злобу хоть куда-нибудь, очень давили на компанию. "Лапа в руке" и их последователи тоже не собирались на акции, направив свой благодатный порыв в сотни новостных публикаций и расследований с громкими названиями. А потому всё, что им, и другим таким же брошенным протестантам оставалось — слоняться по улицам, в надежде встретить блохастую тварь, принявшую опрометчивое решение каким-либо образом обойти рубиновую защиту и выйти из свой конуры или же в переулке показать любителям этих самых тварей за кем в этой борьбе реальная сила.
Спустя два дня…
Мы успели наложить знаки ещё на пяти крупных хранилищах. Всё проходило проще, чем я себе представлял, а от того и росла тревога. До этого этапа мы встречались с преградами даже в мелочах, но теперь дело шло быстро. Вендиго показал найденные тоннели и, судя по карте, по ним мы легко могли пробраться к главным правительственным зданиям, чем я и планировал воспользоваться. Не смотря на то, что отряды агентов ФСК прочесывали ближайшие к городу зоны, нам удавалось с ними не встречаться, хотя и о прежнем логове можно было забыть. Ходил слух о том, что они начинают переключаться на город и проводить обыски в квартирах тех оборотней, кому посчастливилось не отправиться в общий загон. Ни подтвердить, ни опровергнуть, ни помочь мы не могли, что, впрочем и не было нашей целью. Сейчас мы бежали по промозглому ночному лесу, приближаясь к военному складу амулетов — последней точке.
— Алекс, нужно взять ещё северней, — кричал мне Арес. — Обойдем мимо того сарая и осмотрим их защиту.
— Ничего себе сарай, — прокомментировал Фред. — Да, это на НИИ похоже. А раз рядом с вояками, то снимут нас серебряной очередью ещё на подходе.
Когда мы подобрались ближе, уже ползком, стало
— Нет, так мы делать не будем.
— И зря, — пожал он плечами. — У меня бы на это ушло минуты…
— Вендиго, пожалуйста, — театрально взмолился я. — У кого-нибудь ещё есть идеи?
— Дядя Алекс, можно как в том фильме, что вы показывали на уроке, — подал голос Хорс. — В машине, которая туда въезжает спрятаться.
На миг я даже призадумался над этой версией, но быстро её отбросил — как минимум потому что в кино плохие парни всегда глупее героев, что и обеспечивает последним победу, это был не наш случай. Отправлять разведку было не менее рискованным и я решил выждать — пересменки, ошибки людей или просто невероятной удачи. Остальные последовали моему примеру.
В то же время…
Виктория чувствовала жар, ещё когда они приближались к этому месту ей стало плохо. Ей казалось, будто прямо в голове звучит плач и вой щенков. Её щенков. Они скулили, кричали, заглушали собой все реальные голоса и звуки. В груди пульсировало. Непреодолимая сила тянула её туда, в сторону здания, которое другие называли НИИ. Она сопротивлялась этому чувству, но с каждой минутой всё меньше ощущала связь с реальностью. Рядом разгорелся спор, кажется Алекс менял планы, а Деви в чем-то его убеждала. Волчица слушала их, но не слышала, не могла разобрать ни единого слова. В какой-то момент над ней повисла тень — Арес что-то быстро сказал и ушел. Рядом вставали и проносились вперёд другие оборотни, пока она не почувствовала, что рядом больше никого нет. Ветер обдувал её со всех сторон, к шерсти липли комки грязи, но Виктория не обращала на это внимания. Минута, вторая. Кажется, рядом есть движение, кто-то обратился к ней. Но она больше не сопротивлялась зову. Качаясь, девушка поднялась на лапы, запрокинула голову и… сорвалась с места.
— Фред! Держи её! — позвала старейшина.
— Бабушка, куда она? Разве Виктории одной можно?
— Нельзя, малыш, нельзя. Ну же, беги! — прокричала она волку, замешкавшемуся на повороте тропинки.
Волчица бежала, не чувствуя собственного тела. Всё, что у неё было в тот момент — плач её детей, заполнивший собой всё вокруг. Она не разбирала дороги, не оценивала риски, не щадила себя — перепрыгнула через забор, впившийся колючей проволокой в лапы, разбила собственной мордой тонкое оконное стекло, оставившее кровавые резаные раны, сбила стойку с амулетами, призванными защищать служебный коридор и лишь на миг ощутила нечто реальное — жар на кончике хвоста, пробиравшийся всё глубже в её плоть. Она бежала на звук и сердце её ускоряло ритм, слилось пульсом в воплями в голове. Когда они стали невыносимыми, когда Виктории казалось, что они способны разбить собой её череп, в сумрачном дверном проеме показалась белая фигура. Та остолбенела всего на мгновение, но его хватило оборотню, чтобы сбить её с ног. Воплощение произошло само собой, без боли, о которой девушка и не думала тогда. Она сама не понимала, почему и что делает, но знала, что так нужно. Она стянула с, потерявшего сознание человека, халат, запахнула его и, едва-ли не срываясь на бег, прошла к самому дальнему кабинету в коридоре. Туда, где из под двери пробивался свет, туда, откуда она слышала ИХ.
В то же время, у военного хранилища…
Несмотря на спорность этого решения, я повел стаю не в хранилище амулетов, а за него — к самому обычному складу вооружения. Когда мы пробегали мимо, я успел подметить там куда более низкий уровень защиты, по крайней мере, от оборотней. Вендиго, за считанные секунды вырывший подкоп, открыл нам путь к одной из скромных пристроек, не попадавшей в зону видеонаблюдения. К своему стыду, я о нем до этого даже и не раньше задумывался, но брат заверил, что мы не оставили следов, а если бы где-то и прокололись — нас бы схватили на следующей же точке. Первым проникнув во внутрь, я столкнулся с человеком — престарелым и жутко напуганным.