Вертикальная вода
Шрифт:
Сварог первым направился к серому ящичку, похожему теперь на небольшой домик. Легко оказался внутри — пол ящичка был почти вровень с полом комнаты, пришлось сделать один-единственный шаг. Внутри стояли в два ряда широкие мягкие кресла, наподобие самолетных точно так же снабженные ремнями с поблескивающими застежками. Подождав, когда все войдут и рассядутся, Сварог закрыл дверь, чуть слышно щелкнувшую замком при повороте ручки, сел в свободное кресло и застегнул на талии широкий мягкий ремень, огляделся, убедившись, что все пристегнулись. Нащупал под правым подлокотником широкую клавишу, нажал. Под потолком вспыхнула зеленая лампочка.
На миг появилось то самое
Сварог посмотрел в иллюминатор. Слева вздымались огромные раскидистые деревья — конечно же, прибрежные кусты, а за ними виднелась широкая спокойная гладь Итела. Брагерт пошел вдоль реки, остановился у прогалины, и Сварог увидел пришвартованный к ровному берегу кораблик — крохотный, им под самую стать. Ящичек мягко опустился на землю.
— Ну вот, дамы и господа, прибыли… — сказал Сварог, первым отстегивая ремень. — Началась игра…
Кораблик, одномачтовый, остроносый, выглядевший словно вчера смастеренным на верфи из темно-желтых досок, вооружения, конечно, не нес — к чему? Этакая уютная яхточка для плаванья по спокойной реке. Они перешли на борт по короткому мостику с перилами из канатов, и Сварог, обернувшись к Тетке Чари, сказал:
— Командуйте. Адмирал из меня сами знаете! Никакой…
Тетка Чари подтянулась, в голосе у нее прорезались явственные командные нотки:
— Паколет, поднять трап! Шег, к кабестану! Леверлин, Бони, к парусу!
Сама она проворно поднялась на крохотный капитанский мостик, вправо-влево крутанула штурвал, примериваясь, обернулась к Сварогу:
— Идите сюда, вы хоть и не адмирал, но как-никак командир… По местам стоять, с якоря сниматься. Леверлин… ах ты ж, в дохлого осьминога! Чтобы было понятнее, тяни вон ту веревку, с красной кистью, а ты, Бони, с зеленой. Прости, Руагату, за эти «веревки», но что ж тут делать… По местам стоять, с якоря сниматься!
Шедарис, навалившись на горизонтальный рычаг кабестана, закрутил его без особых усилий. Вскоре под самым окованным медью клюзом повис трехлапый якорь. Легкий ветерок дул навстречу, и Тетка Чари тут же принялась командовать:
— Гик левее, сухопутная команда, да не ту веревку, а вот ту, закрепи за кнехт, горе луковое! Послал бог командочку, хорошо еще, плыть недолго… Вот так крепи!
Она чуть переложила штурвал влево, и безымянный кораблик довольно ходко двинулся против течения, вдоль берега Итела. Пока еще по обычной реке, вдоль обычных берегов. Сварог старательно смотрел вправо, высматривая границу Хелльстада. Тетка Чари временами отпускала ядреные морские ругательства, но сразу видно, порядка ради — двое у мачты управлялись, в общем, неплохо после недолгой тренировки. Сосны, тисы, из обрыва там и сям торчат желтоватые, почти касавшиеся воды корни…
Ага! Над головой упиралась прямо в обрыв заросшая травой канава, широкая, но неглубокая, оплывшая за тысячелетия. По эту сторону, как и во многих других местах, торчал покосившийся плоский каменный обелиск с полу-стершимися остатками то ли надписи, то ли магического рисунка-оберега — древнее пограничное укрепление, некогда возведенное по всем правилам неким давно-давно забытым королем.
Как обычно, тени от росших по обе стороны рва могучих Сосен протянулись навстречу друг другу. Как обычно, Сварог ощутил неописуемое словами дыхание Хелльстада —
Как они и договаривались с бароном, кораблику не было нужды забираться в Хелльстад слишком далеко. Уже через пару минут он увидел справа, впереди, лениво колыхавшийся на спокойной воде треугольный клетчатый вымпел, сине-красный, надежно прикрепленный к вбитым в скальный откос крючьям — что ж, «барон» исправно выполнил свою часть работы. Тетка Чари без его ценных указаний — сама знала, что это означает — скомандовала:
— Отдать якорь! Парус спустить!
«Палубная команда» справилась, в общем, неплохо. Кораблик встал на якоре, едва не касаясь форштевнем вымпела.
— Ну все, ребята, — сказал Сварог. — Пересадка…
Знакомое чувство: когда ничего нельзя изменить, и отступать ни в коем случае нельзя, и от тебя самого уже ровным счетом ничего не зависит…
Он смотрел влево, на быстрину, но перископ показался совсем не там, где он ожидал, — гораздо левее. Отсвечивающая фиолетовым линза, влажная труба, поднявшаяся на высоту человеческого роста — их теперешнего человеческого роста. Потом над водой медленно поднялась овальная рубка (там уже втянули перископ), с нее стекали струйки воды, а там и часть корпуса появилась на поверхности. Распахнулась боковая дверь, матрос с черными узорами на груди синего мундира, в черной плоской шапочке проворно сбросил трап с деревянными ступенями. Следом вышел барон Логе, встал в кормовой части рубки, у выдвинувшихся металлических перил. Их разделяло уардов пятнадцать. Короткая команда барона — и матросы проворно стали сбрасывать в воду какие-то серые комки, моментально развернувшиеся в надувные лодки, по двое сели за весла и умело погребли к кораблику.
И ничего нельзя изменить… Сварог распорядился:
— Трап за борт!
Секунду поколебавшись, он пришел к выводу, что здесь наверняка нужно соблюдать ту же самую субординацию: и первым спустился по трапу лицом вперед, следом далеко не с таким флотским шиком сошел Бони, и лодка пошла к субмарине, едва они присели на жесткие скамейки. Оглянулся: ага, «серебряные» без команды спускаются во вторую лодку.
На влажный борт субмарины он взобрался первым. Барон шагнул вперед, протягивая руку, и Сварог без колебаний обменялся с ним рукопожатием. Он заметил на плечах барона те же погоны, что у него самого, и на миг задумался, что же это должно означать: то ли барон действительно в таком звании, правда, на флотский лад, то ли специально выбрал этакие погоны, чтобы, так сказать, подчеркнуть равенство высоких договаривающихся сторон. Все за то, что он скорее разведчик, чем моряк… а впрочем, одно другому не мешает, не известно пока, как у них тут все устроено…
За их спинами захлопнулась дверца рубки. Барон, как подобает радушному хозяину, шел на полшага впереди, указывая дорогу легким движением руки. Они спустились по неширокой лестнице с металлическими дырчатыми ступенями, повернули направо, прошли по невысокому переходу с овальным потолком — по стенам тянулись, в одиночку и пучками, какие-то трубы, кабели, под потолком горели лампы в решетчатых колпаках. Ни один человек не попался навстречу, перевозившие их матросы куда-го исчезли… Наконец барон распахнул дверь каюты, украшенной каким-то непонятным символом, и они вошли. Каюта оказалась достаточно просторной, ни единой койки, только овальный стол посередине с дюжиной стульев вокруг. На нем лежал низкий кожаный чемодан, барон тут же открыл его и принялся раздавать перевязи с кортиками, пояснив: