Вертолет, 2007 №2
Шрифт:
Культурную программу мероприятий завершила экскурсионная поездка в старинный город Суздаль.
В заключение хочется сказать, что праздник на владимирской земле состоялся. Как хорошо, что есть люди, влюбленные в небо, что не перевелись на нашей земле истинные любители вертолетного спорта!
Наталья ХИНЕВА, Геннадий МИЛУЦКИЙ, Москва
ИСТОРИЯ
Полет в прошлое
И.Л.
Автор этих воспоминаний — летчик 1 класса Игорь Леонидович Соколов после окончания в 1976 году Сызранского высшего военного авиационного училища летчиков служил в Киевском военном округе, Забайкалье, Германии. В 1980–1981 годах участвовал в боевых действиях в Афганистане. С 1993 года — Офицер запаса.
Украина, октябрь 1985 года Облака сегодня такие плотные и ровные, что похожи на заснеженную степь, бесконечную и торжественную. Я специально веду вертолет по верхнему краю облачности, чтобы иллюзия была полнее. Ровный гул двигателей не мешает мне делать свою работу, не мешает вспоминать…
…Я — новоиспеченный старший лейтенант и командир экипажа. Мой борттехник Генка и правый летчик Толик — в части тоже совсем недавно. Наша эскадрилья вторую неделю здесь, под Ташкентом, набирается опыта полетов в горной местности. Мы знаем, что нас готовят к Афганистану, но что это будет за работа, никто точно не знает.
И вот наконец приказ командира полка: «Вылетаем послезавтра в девять ноль-ноль. Кто не может лететь по каким-то причинам — выйти из строя!». Никто не вышел, дураков нет! Ведь нас ждут настоящие боевые действия, на нас возложена ответственная задача, интернациональный долг! Внуки нам будут завидовать!
Летчики расходятся, обсуждая услышанную новость. Я пытаюсь представить себе предстоящий перелет. Справимся ли? Эх, сообщить бы сегодняшние новости жене, родителям! Отец выслушал бы внимательно, потом сказал бы что-нибудь про осторожность, а мама про то, что нужно было постараться остаться дома. Жена… Ну тут реакция однозначная — слезы. А годовалая дочка ничего бы не сказала. Дергала бы папу за нос и заливалась колокольчиком. Месяц ее не видел, сколько еще не увижу?!
А здорово было бы показать родным узбекскую экзотику. Один базар чего стоит! В торговых рядах — изюм, инжир, курага, персики, виноград. Прямо на земле — россыпи арбузов, дынь. От этого моря фруктов и ягод воздух кажется сладковатым. А горы! От города до них километров тридцать-сорок, но кажется, что они рядом, нависают над улицами.
Однако завтра куча дел, нужно хорошо выспаться. Кто знает, когда еще доведется поспать с комфортом, на простынях. Всё, спать…
— Командир, мы, кажется, не туда летим!
— Что значит «кажется»?
— Радиомаяк работает неустойчиво, стрелка дергается туда-сюда, попробуй, сними пеленг!
Парень явно растерялся. Оно и понятно: в командировке второй раз в жизни и сразу попал в облака!
— Успокойся и не дергайся. Сколько времени идем от последнего поворотного пункта?
— Восемь минут.
— Значит, мы в районе «Волчка». Переключись на их канал.
— «Волчок», я — 25469, разрешите проход западнее вас, высота — полторы тысячи.
— Проход разрешаю, ваш пеленг — 260 градусов.
— Командир! Курс 25 градусов, КПМ через четыре минуты.
КПМ — это конечный пункт маршрута. Значит, скоро будем на земле, на сегодня — все, отлетались. Вот так всегда. Ждешь полет, готовишься к нему, немножко волнуешься, а когда возвращаешься на свой аэродром, думаешь: «Ну, слава богу! Все в порядке, сейчас поедем домой!». И опять ждешь новой командировки.
Летать! Подниматься в воздух днем и ночью, в любую погоду. Снова и снова подниматься в небо — это желание сродни потребности в воде. Уже много лет я мучаюсь этой жаждой, но не дай мне Бог когда- нибудь ее утолить!..
…Мы уже два часа как в воздухе, летим в Афганистан. Идем двумя эскадрильями: одна на «восьмерках», вторая — на «двадцатьчетверках». Ми-8 — вертолет «мирный», служит в основном для перевозки людей и грузов и только при необходимости вооружается. А вот Ми-24 — чистой воды штурмовик, «летающая винтовка». Значит, точно, не к теще на пироги летим.
Пересекли невидимую линию границы, и под нами — Афганистан. Вот он, старик Гиндукуш — тянется до самого горизонта! Уже издалека виден перевал Саланг, над которым мы и должны пройти. Вот это горы! Те, что мы видели под Ташкентом, холмы по сравнению с ними.
Когда готовились к перелету, командир эскадрильи лично беседовал почти со всеми летчиками, особенно с молодежью. Волновался. Еще бы! Никто из нас никогда не летал в горах, если не считать двухнедельной тренировки под Ташкентом. Даже в хорошую погоду без всякого обстрела сесть на небольшую горную площадку мне, например, сложновато, опыта кот наплакал…
— Я 431-й, группе занять посадочную дистанцию, — раздается в наушниках голос командира эскадрильи.
Растягиваемся в длинную «колбасу». Еще пять минут полета, и за грядой холмов открывается нагромождение маленьких глиняных домиков. Между ними вьются тесные кривые улочки, кое-где темнеют пятна базаров. И только небольшое вкрапление на окраине города — многоэтажные дома, широкие улицы и площади. Древний Кабул смотрит на нас, и его азиатский прищур загадочен, как взгляд странствующего дервиша.
Заходим на посадку. Один за другим вертолеты садятся на аэродром. Выключили двигатели. Выходить из вертолетов никто не торопится. Кто его знает, что здесь за обстановка! Однако не сидеть же здесь всю жизнь. Открываю входную дверь и прыгаю на влажную весеннюю землю.
Мартовское солнце уже довольно сильно припекает, вселяя надежду на скорое лето. Хотя какое лето? Мы ведь здесь ненадолго, как нам сказали, на пару месяцев.
…Со стороны города иногда доносятся автоматные выстрелы. Вокруг аэродрома по периметру видны брустверы огневых точек, кое-где даже торчат орудийные стволы. Точки, сразу видно, обжитые: навесы от дождя, скамейки, на кострах что-то варится. А неподалеку от нас, прямо на земле, спят вповалку десантники; взлетающие вертолеты им не мешают. Чувство неуверенности, возникшее в первые минуты, прошло. Командиры экипажей стоят у вертолета комэска, но пока еще нет никаких указаний,