Весь этот джакч.Дилогия

Успенский Михаил Глебович

Снаружи донёсся шум мотора, потом неразборчивая речь. Лимон схватил автомат, подскочил к окну. Там, пыля, разворачивался «Неустрашимый». За пулемётом сидел Сапог и махал рукой, а из кабины вдруг на ходу выскочил и бросился ко входу в корпус гвардейский офицер.

– Гости, – спокойно сказал Лимон. – Похоже, добрые.

Офицер – штаб-майор, если быть точным, – на плечах которого повисли Эрта и госпожа Арлинда, ворвался в палату. У него было узкое бледное лицо и совершенно седые волосы.

– Дину, собачий сын!..

– Дядя Ди?!!

– Ты жив? Ты в порядке?

– Я – да, я нормально. Я совсем нормально! Вы моих не видели?

– Нет, дружище, – штаб-майор покачал головой. – Дом пуст, а убежища мы разобрали ещё не все. Надейся. Что нам ещё остаётся, кроме надежды?

– Вот, познакомься, – сказал Дину-Сынсын. – Наш командир Джедо Шанье. Джедо, это Динуат Лобату, мамин брат. И лучший друг моего отца.

– Рад знакомству, – Лимон щёлкнул каблуками и отдал честь.

Штаб-майор протянул руку. Лимон подал свою.

– Меня уже ознакомили со здешней иерархией, – сказал Дину-старший. – Так что разрешите повторно представиться: командир иррегулярного отряда Князь.

– Так это вы! – радостно воскликнул Лимон.

– Так точно. Господин комендант города, прошу позволения присоединиться своим отрядом к вашей роте на правах отделения.

– Позволяю, – сказал Лимон. – Только, если можно… вы не могли бы возглавить всю роту?

– Обсудим, – сказал Князь. – Но, мне кажется, сейчас это нецелесообразно. По нескольким причинам…

– Дядя Дину, – перебил его Сынсын. – А как ты остался жив? Ребята были на горе, всё видели…

– Выкарабкался как-то, – сказал Князь. – Хватил газу, как и все… но выкарабкался. Не знаю, сколько дней лежал, сколько потом бродил без ума. Я и сейчас-то ещё не совсем…

– Ничего, – сказал Дину, – мы все джакнутые. Забыли, что в шахте внизу целая смена застряла.

– Так ведь… – Князь замер, уставившись на племянника. – Они ведь там, наверное, уже…

– Жратва внизу есть, – сказал Дину. – И вода. Только подняться почему-то не могут.

– Так чего мы ждём?

– Уже ничего, – сказал Лимон.

Во дворе шахт Князь окинул взглядом остовы сгоревших грузовиков, дёрнул глазом, когда ветер принёс запашок от развалин столовой, но промолчал.

На всякий случай сюда приехали все, кто ещё оставался в санатории. Ехать было тесно и не слишком удобно, но Лимон распорядился никого не оставлять.

Вообще-то, у Новых шахт было два ствола на расстоянии примерно километр друг от друга, – но дальним не пользовались уже лет пять, и он стоял законсервированный; надствольный корпус был закрыт и неприступен – вплоть до того, что окна замуровали бетоном. Главный же ствол был вот он, рельсы вели из ворот к элеватору, и вся погрузочная площадка ярко блестела. Было тихо, и как-то не по-хорошему тихо. Поэтому Лимон оставил Сапога и Пороха при машине, штатских и раненом (Ин-Пи таковым уже не считался), а сам в сопровождении Князя, Зее, Лауна, Эрты и Ин-Пи направился внутрь корпуса. Расстояния здесь были обманчивые, здание приближалось медленно. По мере приближения становилось видно, какое оно обшарпанное. Ну да, соль разъедает всё… и только люди крепчают.

Тронутые ржавчиной ворота, в которых могли разъехаться два большегрузных аккумобиля, были раздвинуты во всю ширь и зачем-то ещё подпёрты камнями. Лимон вошёл внутрь и, держа руку на автомате, стал ждать, когда глаза привыкнут к полумраку. Он уже почему-то не сомневался, что внутри кто-то есть. Хотя не раздалось ни шороха, ни стука, и мягкий свет из застеклённого шатрового фонаря на крыше падал вертикально вниз, освещая какую-то выгородку с опущенным полосатым шлагбаумом.

Вот там, позади этой выгородки, точно кто-то был. Никакого движения, никакого звука… но Лимон поднял автомат, передёрнул затвор и прицелился.

– Кто там? – спросил Князь.

– Ещё не знаю… Эй! Выходи с поднятыми руками! Стреляю, потом бросаю гранату! Считаю до трёх…

А вот теперь что-то шевельнулось… скользнуло… и Лимон вдруг увидел буквально в двух шагах от себя грязно-белого пса с чёрными очками вокруг глаз…

– Илир! – воскликнул он.

Пёс кивнул, развернулся и потрусил обратно.

– Кто это? – ошеломлённо спросил Князь.

– Собака Рашку. Их Поль разводил, только всех поубивали… а этот как-то уцелел.

Позади шлагбаума на бетоном полу лежала массивная ребристая стальная плита; от четырёх колец по углам её к кран-балке тянулись провисшие тросы.

– Ох ты, – сказал подошедший Ин-Пи. – Это же водяной затвор. На случай затопления. То есть наоборот… ну, если дамбу прорвёт.

– Или взорвут, – сказал Князь раздумчиво.

– А так клеть вот тут и была, на этом месте. То есть лестница на нижний ярус, а там уже клеть… – продолжал Ин-Пи. – Я помню.

– Вон там – пульт управления, – показала Зее.

– Странно, что верхняя бригада куда-то делась, – сказал Князь. – То есть они закупорили ствол, а сами…

– Они могли спуститься в храм, – сказал Лимон. – Ну, в склад. Сколько их должно было быть? – спросил он Зее.

– Пять человек, – сказала она. – Иногда четыре. Если нет отгрузки.

– Там отдельный лифт? – спросил Князь, обращаясь к Зее. – Я там был всего один раз, – пояснил он, как бы оправдываясь, – не запомнил…

– Вон, слева, – показала она. – Такая труба…

– А пульт управления?

– Там же, рядом…

Они подошли к пульту. Два чёрных старообразных экрана с закруглёнными углами, множество циферблатов – больших, маленьких, круглых, полукруглых, секторных, – кнопки, тумблёры, рычажки…

– Ин-Пи, вы что-нибудь понимаете? – спросил Лимон.

– Только то, что тут всё обесточено, – медленно сказал тот, водя перед мёртвым пультом толстым искалеченным пальцем. – И реактор заглушен. Боюсь, что…

– Когда мы брали бандитов, в столовой горело электричество, – сказал Лимон.