Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Дженни пронзительно крикнула ему: «Не подходи! Я люблю тебя».
Вот что было главным — она действительно любила его. Поэтому он должен был держаться подальше от нее.
На некоторое время.
Он достиг развилки и свернул направо, где, согласно указателю, находились теплицы.
Дорога вела к мосту над рекой — старомодному, увенчанному посередине короной. Под колесами скрипели толстые доски. Река пенилась и накатывалась на отшлифованные камни под мостом.
Десейн сбавил скорость у противоположного конца моста, внезапно почувствовав приближение опасности, а он уже научился доверять подобным предупреждениям.
Дальше дорога тянулась вдоль правого берега.
Машина медленно ехала по дороге, и он, бросив взгляд вверх по течению реки, в сторону моста, заметил, что река скрывается там в зарослях ив.
Внезапно Десейн подумал о реке, как о существе, скользящем по земле и тихо подкрадывающемся. У него возник образ жидкой змеи, ядовитой и полной энергии зла. В ней сосредоточилась какая-то злоба. И ее шум — она насмехалась над ним!
Десейн облегченно вздохнул, когда дорога свернула в сторону от реки и, извиваясь меж двух невысоких холмов, спустилась в небольшую долину.
Среди деревьев мелькало стекло, за которым сверкала зелень, занимавшая намного большую площадь, чем он ожидал.
Дорога закончилась асфальтированной стоянкой перед длинным каменным строением. Вверх по склону холма рядом с теплицами расположилось еще несколько каменных зданий — с черепичными крышами, занавешенными окнами.
На стоянке находилось огромное количество машин, и это показалось любопытным Десейну — машин было не меньше сотни.
Он видел множество людей — мужчин, ходивших между теплицами, женщин, быстро сновавших взад-вперед, какие-то фигуры, одетые в белые халаты, за стеклянными стенами.
Десейн подъехал к ряду машин и начал выискивать, где бы припарковаться. У дальнего конца длинного каменного здания он обнаружил свободное пространство, заехал туда и начал осматриваться.
Потом он услышал какое-то монотонное пение.
Он повернулся в сторону этого звука — он шел от рядов строений, находившихся за теплицами. В поле зрения появилась группа детей, марширующая по дорожке между зданиями. В руках они несли корзины. Их сопровождало трое взрослых. Дети в ритм шагов хором повторяли какую-то считалку. Вскоре они исчезли из виду, скрывшись за теплицами.
Что-то оборвалось внутри Десейна.
Слева раздались чьи-то шаги. Повернув голову, Десейн увидел Паже, шедшего вдоль ряда стоящих машин в его направлении. Неуклюжесть его громадной фигуры подчеркивалась белым халатом. Шляпы на нем не было, и ветер растрепал его волосы.
Паже свернул на свободное пространство, где стояла машина Десейна, остановился и заглянул в открытое окно грузовика.
— Ну вот, — произнес он, — все, как говорила Дженни: вы вернулись.
Десейн покачал головой. Сказанное Паже что-то означало, но смысл этих слов не доходил до сознания Десейна. Он провел языком по губам.
— Что?
Паже нахмурился.
— Дженни все предвидела. Она сказала, что вы, скорее всего, приедете сюда, — казалось, что он говорит это, прикладывая большие усилия.
«Прибытие», — подумал Десейн. Так они называют это — воздерживаясь от поспешных суждений, просто для обозначения происходящего. Он внимательно посмотрел на широкое добродушное лицо Паже.
— Я видел детей, — сказал Десейн.
— А чего вы ожидали?
Десейн пожал плечами.
— Вы собираетесь выкинуть меня из долины?
— Эл Марден говорит, что тот, кто покидает Сантарогу, заболевает лихорадкой, — ответил Паже. — А те, кто остаются под наблюдением, извлекают из этого пользу.
— Считайте, что я — в числе последних, — сказал Десейн, улыбнулся и открыл дверцу грузовика.
— Поехали, — сказал Паже.
Десейн, вспомнив о реке, помедлил. Он вспомнил разорванный ковер в коридоре гостиницы, газовую струю, озеро, стрелу… хлорную известь. Он вспомнил Дженни, убегающую от него… «Не подходи! Я люблю тебя!»
— Поехали же, — повторил Паже.
Все еще пребывая в нерешительности, Десейн спросил:
— Почему детей держат здесь?
— Мы должны делать акцент на внешних проявлениях детства, — ответил Паже. — Да, это жестоко, но естественно — здесь выращивается еда, — он обвел рукой теплицы. — Здесь они получают образование. Здесь есть электроэнергия. Ничто не расточается зря. У детей нет неудовлетворенных желаний.
И снова Десейн встряхнул головой. «Я что-то никак не могу понять его».
«Делать акцент на внешних проявлениях детства». Это походило на монолог шизофреника, и он вспомнил случайно подслушанный им разговор пары молодых сантарожцев в «Голубой овце».
«Как можно кому-либо слышать закат?»
— Вы говорите не на английском, — пожаловался Десейн.
— Нет, на английском, — возразил Паже.
— Но ведь…
— Дженни говорит, что вы все поймете. — Паже с задумчивым видом поскреб по щеке. — Тренируйтесь, Десейн, — снова показалось, что он говорит с огромным трудом. — Куда делось ваше Weltanschauung? [98] У вас же широкий взгляд на вещи? Целое больше, чем сумма частей. Что это такое?
98
Мировоззрение (нем.).
Паже широко обвел рукой, как бы охватывая не только всю эту долину с комплексом теплиц, но также всю планету, всю вселенную, простиравшуюся за ней.
У Десейна пересохло в горле. Этот человек спятил!
— У вас же есть опыт переживания, который дает Джасперс, — продолжал Паже. — Попытайтесь усвоить его. Дженни говорит, что вы легко сможете сделать это, а она редко ошибается.
Чувство, сдавившее Десейну грудь, превратилось в боль. В голове мелькали беспорядочные и лишенные смысла обрывки фраз.