Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
И превыше всего вопрос о том, принимать или не принимать дары Дома Коррино.
Придется устранить Ирулан, решила Алия.
Но между тем чего ждет старик у подножия храма? Он называет себя Проповедником, так почему он не проповедует?
Ирулан неправильно судит о нашем способе принятия решений, — сказала себе Алия. — Я все еще могу принимать верные решения! Человек, который имеет возможность манипулировать жизнью и смертью, обязан принимать решения, иначе его неизбежно будет раскачивать, как маятник. Пауль всегда говорил, что самая опасная и неестественная вещь на свете — это застой. Единственное, что должно быть постоянным и перманентным — это течение. Изменение, вот то главное, что имеет значение.
Я покажу им изменения! — подумала Алия.
Проповедник вскинул руки для благословения.
Немногие люди, остававшиеся на площади, подтянулись поближе к старику, и Алия мысленно отметила неторопливость этого движения. Да, по стране ходили слухи, что Проповедник возбудил неприязнь Алие. Она приникла ухом к иксианскому громкоговорителю, вмонтированному в потайное отверстие. Из динамика донесся ропот людей, свист ветра и скрип подошв о песок.
— Я принес вам четыре вести, — провозгласил Проповедник. Слова Проповедника раздались из динамика, словно трубный глас, и Алия уменьшила громкость.
— Каждая весть предназначена для определенного человека, — продолжал Проповедник. — Первая весть — для Алие, сюзерена этого места.
При этих словах старик, не оборачиваясь, ткнул пальцем в направлении окна, у которого стояла Алия.
— Я принес ей предупреждение: ты, кто владеет тайной бессмертия чресл, продала свое будущее за пустой кошель!
Как он смеет? — подумала Алия, но слова старика поразили ее смертельным холодом.
— Мое второе послание, — продолжал вещать Проповедник, — предназначено Стилгару, наибу фрименов, который полагает, что может превратить силу племен в силу Империи. Мое предупреждение тебе, Стилгар: самое опасное из всех творений — это застывший этический кодекс. Он обрушится на тебя самого и отправит тебя в изгнание!
Он заходит слишком далеко! — подумала Алия. — Надо послать стражу и арестовать его, невзирая на последствия. Однако руки ее остались неподвижными.
Проповедник обратил лицо к храму, взошел на вторую ступень, снова обернулся к площади, по-прежнему держась за плечо поводыря. Опять в динамике раздался его голос.
— Моя третья весть предназначена для принцессы Ирулан. Принцесса! Унижение, это такая вещь, которая не забывается никогда. Я предупреждаю тебя — беги!
Что он говорит? — спросила себя Алия. — Мы действительно унижали Ирулан, но… Почему он предупреждает ее и призывает к бегству? Ведь я приняла решение только сейчас. Страх охватил Алию. Откуда Проповедник знает об этом?
— Моя четвертая весть — для Дункана Айдахо, — крикнул Проповедник. — Дункан! Тебя учили, что за верность платят верностью. О, Дункан, не верь истории, потому что история движется не верностью, но деньгами. Дункан! Возьми свои рога и делай то, что ты умеешь делать лучше всего.
Правой рукой Алия ущипнула себя за спину. Рога! Она хотела было нажать кнопку вызова стражи, но рука отказывалась повиноваться.
— А теперь я буду говорить с вами, — промолвил старик. — Это слово Пустыни. Я направляю свою проповедь к священникам Культа Муад'Диба, кои практикуют экуменизм меча. О, вы, верующие в явленность предназначения! Ведомо ли вам, что явленная судьба имеет демоническую сторону. Вы кричите, что приходите в состояние экзальтации просто для того, чтобы жить, как порождения Муад'Диба, а я говорю вам, что вы покинули Муад'Диба. Святость заменила любовь в вашей религии! Вы накликаете на себя месть Пустыни!
Проповедник, словно для молитвы, склонил голову.
В этот миг Алию потрясло озарение. Господи! Этот голос! За много лет он стал надтреснутым и глуховатым, но это было то, что осталось от голоса Пауля в знойных песках Пустыни.
Проповедник поднял голову. Голос его снова загремел над площадью, которая снова стала заполняться людьми, привлеченными этим странным пришельцем из прошлого.
— И сказано в писании, — вещал Проповедник. — Те, кто молился о росе в Пустыне, принесут потоп! И не избегнут они участи своей силой разума своего! Разум возникает из гордыни, которую человек может не распознать в тот миг, когда совершает зло, — старик понизил голос. — Было сказано, что Муад'Диб умер от предзнания, что знание будущего убило его, и он перешел из реальной вселенной в Алам аль-Митхаль. Скажу вам, что это майянская иллюзия. В таких мыслях не существует независимой реальности. Эти мысли не могут покинуть ваших голов и творить действительность. О себе сам Муад'Диб говорил, что не обладал магией Рихани, с помощью которой можно зашифровать Вселенную. Не сомневайтесь в его словах.
Проповедник снова поднял руки, и голос его зазвучал громоподобными раскатами.
— Я предостерегаю священников Муад'Диба! Огонь снизойдет на скалу и сожжет вас! Те, кто слишком хорошо усвоил уроки самообмана, сам первый погибнет от этого обмана. Кровь брата нельзя смыть простым омовением!
Старик опустил руки, отыскал плечо поводыря и покинул площадь прежде, чем Алия успела прийти в себя — ее охватила дрожь и оцепенение. Такая дерзкая ересь! Это наверняка Пауль. Надо предупредить стражу. Против этого Проповедника нельзя выступать в открытую. То, что произошло на площади, еще больше укрепило ее в этом мнении.
Несмотря на явную ересь, никто даже не попытался задержать старика. Даже храмовая стража не бросилась за ним в погоню. Даже паломники остались безучастны. Этот слепец обладает харизмой! Каждый, кто слышит его, чувствует его силу, отражение в нем божественного таланта.
Несмотря на сильную жару, Алию начал колотить озноб. Она чисто физически почувствовала, как слабо держит она в своих руках Империю. Она ухватилась за край подоконника, словно желая почерпнуть из него силу, чтобы укрепить свою хрупкую власть. Равновесие между Советом Земель, Высшим Судом и Фрименской армией составляли ядро власти, в то время как Космическая Гильдия и Бене Гессерит предпочитали оставаться в тени. Запрещенная законом утечка передовой технологической информации на краях проникновения людей, подтачивала центральную власть. Продукция, которую выпускали предприятия Иксиана и Тлейлаксу, не могли сдерживать это давление с периферии. Кроме того, на горизонте постоянно маячил Фарад'н из Дома Коррино, наследник титулов и притязаний Шаддама Четвертого.
Без фрименов, без гериатрического снадобья и монополии на него Атрейдесов ее хватка наверняка ослабнет. Власть распадется. Алия уже сейчас чувствует, как она ускользает из рук. Люди следуют за Проповедником. Просто заткнуть ему рот — опасно. Это практически также опасно, как позволить ему и дальше произносить те еретические речи, которые он произносил сегодня на площади перед храмом. Алия ясно видела зловещие предзнаменования собственного поражения и те проблемы, которые встали на повестку дня. Бене Гессерит кодифицировал эту проблему: