Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Герцог повернулся к Хавату:
— Суфир, удалось купить те бухгалтерские книги, о которых ты говорил?
— Да, милорд. Как раз сейчас они тщательно изучаются. Правда, я их бегло просмотрел, и могу сделать резюме — в первом приближении.
— Прошу.
— Харконнены выкачивали отсюда по десять миллиардов соляриев за каждые триста тридцать стандартных дней!
Вздох изумления пронесся над столом. Даже слегка заскучавшие было молодые адъютанты сели прямее и обменялись удивленными взглядами.
Халлек пробормотал:
— «И поглотят они обилие морей и сокровища, спрятанные в песке».
— Вот видите, друзья, — усмехнулся Лето. — Есть ли тут кто-нибудь настолько наивный, чтобы верить, будто Харконнены тихо упаковались и убрались отсюда — бросив такие богатства! — только из-за того, что так приказал Император?
По тому, как собравшиеся покачивали головами и негромко переговаривались или просто бормотали себе под нос, герцог увидел, что его поняли и согласились с ним.
— Нам следует быть готовыми к их проискам, — сказал Лето и обратился к Хавату: — Сейчас самое время послушать об оборудовании. Сколько они оставили нам комбайнов-подборщиков и вспомогательного оборудования?
— Полный комплект — в соответствии с имперской описью, проверенной Арбитром Смены, милорд, — сказал Хават и сделал знак адъютанту. Тот подал ему папку. Хават раскрыл ее перед собой на столе. — Они только не сочли нужным упомянуть, что работоспособны менее половины краулеров, что только для трети машин есть грузолеты, переносящие их к пескам Пряности, что все, оставленное нам Харконненами, того и гляди развалится. Нам повезет, если будет работать половина оборудования, и еще больше повезет, если половина этой половины не выйдет из строя через полгода.
— Чего-то в этом роде мы и ожидали, — сказал Лето. — Каковы оценочные цифры по основным видам техники?
Хават заглянул в папку:
— Около девятисот тридцати комбайнов можно отправить в пески в ближайшие несколько дней. Примерно шесть тысяч двести пятьдесят орнитоптеров для аэросъемки, разведки и наблюдения за погодой… чуть менее тысячи грузолетов.
— А не дешевле возобновить переговоры с Гильдией о разрешении вывести на орбиту фрегат в качестве метеоспутника? — спросил Халлек.
Герцог взглянул на Хавата:
— Как, Суфир, нет ничего нового по этому поводу?
— Придется искать другие средства, — сказал Хават. — Агент Гильдии не стал вести никаких официальных переговоров. Он просто дал мне понять — как ментат ментату, — что цена находится за пределами наших возможностей и такой и останется, сколь бы эти возможности ни выросли. Прежде чем снова встретиться с ним, нам необходимо выявить причину такой позиции.
Один из адъютантов Халлека повернулся на стуле и воскликнул:
— Это несправедливо!
— Несправедливо? — Герцог взглянул на покрасневшего юношу. — О какой справедливости может идти речь? Мы творим нашу собственную справедливость. Мы будем устанавливать ее здесь, на Арракисе, пока не победим или пока не умрем. Вы жалеете, что связали свою судьбу с нашей?
Офицер посмотрел на герцога, нерешительно сказал:
— Нет, сир. Вы не могли отказаться от величайшего во Вселенной источника доходов… а я не мог не последовать за вами. Простите за сорвавшиеся слова, но… — Он пожал плечами. — Но временами нам всем бывает горько.
— Горечь я понимаю, — сказал герцог. — Но давайте не будем рассуждать о справедливости, пока у нас есть руки и свобода, чтобы их использовать. Может быть, кто-то еще из вас испытывает какую-то горечь? Если так, выговоритесь. Здесь совещание друзей, и каждый может высказать все, что думает.
Халлек пошевелился и сказал:
— Я вот думаю, сир, как обидно, что у нас нет волонтеров из других Великих Домов. Они называют вас «Лето Справедливым» и обещают вечную дружбу — но только до тех пор, пока это ничего им не стоит.
— Просто пока они не знают, кто победит в этом столкновении, — сказал герцог. — Большинство Домов разжирело от слишком спокойной жизни. Они отвыкли рисковать! Их даже нельзя за это ругать, их можно лишь презирать. — Он взглянул на Хавата. — Однако вернемся к оборудованию. Нельзя ли показать сейчас несколько образцов, чтобы ближе познакомить присутствующих с этими машинами?
Хават кивнул и дал знак адъютанту включить проектор.
Над столом, ближе к тому месту, где сидел герцог, возникла трехмерная солидопроекция. Некоторым у дальнего конца стола пришлось встать, чтобы получше ее рассмотреть.
Пауль, вглядываясь в машину, наклонился вперед.
Сравнив с крошечными человеческими фигурками, окружавшими машину, можно было оценить ее размеры: не меньше ста двадцати метров в длину и примерно сорок метров в ширину. Она напоминала продолговатого жука и передвигалась на независимых друг от друга парах широких гусениц.
— Это комбайн-подборщик, — сказал Хават. — Для этой съемки мы подобрали машину в хорошем состоянии, только что из ремонта. А вот есть один драглайновый агрегат, доставленный сюда первой командой имперских экологов, который все еще работает… хотя я и не понимаю, как это возможно.
— Если это тот, который они называют «Старой Мэри», то это просто музейный экспонат, — сказал один из адъютантов. — Я думаю, Харконнены использовали его для наказания рабочих. Веди себя хорошо, не то отправят на «Старую Мэри».
Вдоль стола прокатились смешки. Пауль удержался от веселья — ему все больше не давал покоя один вопрос. Указав на проекцию, он спросил:
— Суфир, а бывают ли песчаные черви, способные поглотить его целиком?
Над столом повисла тишина. Герцог про себя чертыхнулся, но потом подумал: нет, они должны смотреть в лицо реалиям здешней жизни.