Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Луцилла и Тараза остановились в двух шагах от Одраде и Тега. От Таразы отчетливо пахло чесноком.
— Мы немного перекусили, — сказала Тараза. — Может быть, ты тоже хочешь поесть?
Вопрос был задан как нельзя более некстати. Одраде высвободила руку из руки Тега, быстро отвернулась и отерла глаза. Когда она снова повернулась к Тегу, то увидела в его взгляде удивление. Да, да, мысленно сказала она ему, это настоящие слезы!
— Мне кажется, что мы сделали здесь все, что было в наших силах, — сказала Тараза. — Тебе пора отправляться на Ракис, Дар.
— Давно пора, — ответила Одраде.
Глава 15
Жизнь сама по себе не изобретает способов своего поддержания, она не может быть источником достойных взаимоотношений до тех пор, пока каждый из нас не преисполнится решимости вдохнуть в нее эти качества.
Хедли Туэк, Верховный Священник Разделенного Бога, постепенно проникался все большей и большей ненавистью к Стиросу. Хотя последний был слишком стар, чтобы самому претендовать на кресло Верховного, у него были сыновья, внуки и многочисленные племянники. Стирос перенес свои личные амбиции на свое семейство. Какой циничный человек этот Стирос. Он представлял мощную клику священства, так называемое «научное сообщество» — чье влияние было малозаметным, но всепроникающим. Эта группа опасно клонилась к ереси.
Туэк напомнил себе, что не один Верховный Священник временами исчезал в Пустыне из-за нелепых стечений обстоятельств. Несчастные случаи. Стирос и его клика вполне могли быть организаторами таких «случаев».
В Кине наступил полдень. Раздосадованный Стирос только что покинул резиденцию Верховного Священника. Хитрый старик настаивал на том, чтобы Туэк лично отправился в Пустыню, чтобы наблюдать за общением Шианы с червем. Подозрительный Туэк отклонил это предложение.
Последовал странный спор, полный недомолвок и туманных намеков на поведение Шианы и словесных выпадов в адрес Бене Гессерит. Стирос всегда довольно настороженно относился к Общине Сестер и сразу невзлюбил нового коменданта Убежища на Ракисе, эту… как бишь ее? Ах да, Одраде. Странное имя, да и вообще, эти Сестры частенько выбирают себе очень странные имена. Такая уж у них привилегия. Конечно, Бог сам никогда не выражал своего отрицательного отношения к Бене Гессерит. Против отдельных Сестер — да, такое бывало, но в целом Община Сестер всегда разделяла Божий взгляд на мир и его устройство.
Туэку очень не нравилось, как Стирос говорил о Шиане. Слишком цинично. Верховный заставил Стироса замолчать с помощью слов Бога, которые пришли от Него самого в Святилище на высокий алтарь с изображением Разделенного Бога. С того места, где между двумя колоннами постоянно курилась меланжа, Туэк имел возможность непосредственно общаться с Богом, получая от него указания. Туэк знал, что с этого месте его слова доходят прямо до Бога.
— Бог воздействует на нас с помощью современной Сионы, — сказал Туэк Стиросу, видя, как на лице старика отразилась растерянность. — Шиана — это живое напоминание о Сионе, живом человеческом инструменте, который переносит Его в настоящее Разделение.
Стирос пришел в ярость и высказал все, что он никогда не посмел бы повторить в присутствии остальных членов Совета. Но ярость копилась годами — Стирос слишком давно знал Туэка.
— Я говорю тебе, что она сидит здесь, окруженная взрослыми, которые стремятся угодить ей и…
— И Богу, — Туэк не мог допустить, чтобы это слово употребили всуе.
Склонившись к Верховному Священнику, Стирос злобно хрипел:
— Она находится в центре системы образования, которая функционирует с единственной целью: удовлетворить все ее запросы, которые только можно вообразить. Мы ни в чем ей не отказываем!
— И не должны.
Было такое впечатление, что Туэк вообще ничего не сказал. Стироса понесло.
— Кания снабдила ее записями из Дар-эс-Балата!
— Я — Книга Судьбы, — Туэк процитировал слова самого Бога, обнаруженные в записях Дар-эс-Балата.
— Вот именно, и она внимает каждому слову!
— Но почему это так тебя беспокоит? — как можно спокойнее спросил Туэк.
— Это не мы испытываем ее знание. Она испытывает наше!
— Должно быть, так угодно Богу.
Глаза Стироса сверкнули неописуемым гневом. Туэк, видя это, спокойно ждал, когда Стирос утишит свою злость и выскажет новые аргументы. Основания для таких аргументов было больше чем достаточно — это Туэк сознавал и не собирался отрицать. Главное — это толкование аргументов. Но главным толкователем может быть только Верховный Священник. Несмотря на своеобразный взгляд священства на историю (а может быть, благодаря ему), жрецы хорошо знали, каким образом Бог обосновался на Ракисе. В распоряжении священников был Дар-эс-Балат и все, что там нашли археологи. Там находилось первое в истории хранилище-невидимка. В течение тысячелетий, пока Шаи-Хулуд превращал цветущий Арракис в пустынный Ракис, сокровища Дарэс-Балата ждали своего часа в глубине песков. В этом Святом Хранилище священники нашли живой голос Бога, его запечатленные слова и даже голографические снимки. Все получило свое объяснение, и теперь священники знали, что пустынная поверхность Ракиса воспроизвела тот ландшафт, который существовал на планете с времен Творения, в те времена, когда Арракис был единственным источником Священной Пряности во вселенной.
— Она задает много вопросов о Святом семействе, — продолжал Стирос. — Зачем она спрашивает о…
— Она проверяет нас. Отводим ли мы Им должные места? Преподобная Мать Джессика, сын ее Муад'Диб и его сын Лето II — это Святой Небесный Триумвират.
— Лето III, — буркнул Стирос. — Что-то все молчат о том Лето, который пал от рук сардаукаров. Что надо говорить о нем?
— Осторожно, Стирос, — предостерегающе произнес Туэк. — Ты же знаешь, что мой прапрадед обсуждал этот вопрос, сидя в этом же кресле. Наш Разделенный Бог перевоплотился лишь одной своей частью, чтобы взойти на небеса. Та часть стала навеки безымянной, в то время как сущность Бога остается вовеки нетленной.
— О?
— В голосе старика слышался ужасный цинизм. Слова Стироса богохульственно звучали в воздухе, напоенном курениями, взывая к немедленному возмездию.
— Тогда зачем она спрашивает, каким образом наш Лето превратился в Разделенного Бога? — не унимался Стирос.
Стирос ставит под сомнение Священный Метаморфоз? Туэк был потрясен.
— Настанет время, и она просветит нас, — сказал он.
— Наши неуклюжие объяснения вызывают у нее недовольство, — с нескрываемым сарказмом заметил старый священник.
— Ты заходишь слишком далеко, Стирос!
— В самом деле? Ты думаешь, что просвещением можно назвать ее вопрос о том, каким образом песчаные форели инкапсулировали всю воду и снова превратили Ракис в пустыню.
Туэк попытался сдержать рвущийся наружу гнев. Стирос действительно представлял могущественную клику, но его тон и слова поднимали вопросы, на которые Верховные Священники уже давно ответили. Метаморфоз Лето II породил множество песчаных форелей, каждая из которых несла в себе частицу Его. От песчаных форелей к Разделенному Богу: такова была последовательность и ей поклонялись. Ставить эту последовательность под сомнение означало то же самое, что отрицать существование Бога.
— Ты сидишь здесь и ничего не делаешь! — возбужденно кричал Стирос. — А мы между тем пешки…
— Довольно! — Туэк услышал все, что хотел услышать в цинизме старика. Приняв вид оскорбленного достоинства, Туэк воспроизвел слова Бога.
— Твой'Господь знает, что в твоем сердце. Твой дух соблазняет тебя и выступает против тебя. Мне не нужны свидетельства. Ты не слушаешь свою душу, но вместо этого слушаешь свою ярость и свой гнев.
Стирос ушел в полной растерянности.
По зрелом размышлении Туэк оделся в белую, расшитую золотом и пурпуром одежду и направился к Шиане.