Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Проходной туннель, который освещался автоматически, стоило только в него войти и закрыть за собой вход, был украшен геральдическими грифонами Харконненов, изображенными на стенах и потолке. Тег представил себе чувства юного Патрина, впервые попавшего сюда (Шок! Благоговение! Возбуждение!). В тот момент он не распознал, правда, какие чувства обуревают не менее юного Дункана. Он обратил внимание на мальчика, только когда услышал под сводами пещеры глухое рычание.
Это стонал Дункан. Кулаки его были крепко сжаты, взгляд фиксирован на грифонах Харконненов, красовавшихся на правой стене. Подняв обе руки, он изо всех сил ударил одну из фигур, разбив пальцы в кровь.
— Будь они прокляты во веки веков! — крикнул он вне себя от злобы.
Было странно слышать такое взрослое ругательство из уст юноши.
Однако Дункан не только ругался. Все его тело сотрясала страшная дрожь. Луцилла обняла мальчика за плечи и погладила по шее, стараясь успокоить. Дрожь улеглась.
— Почему я это сделал? — прошептал Дункан.
— Ты узнаешь об этом, когда восстановится твоя первоначальная память, — ответила Преподобная Мать.
— Харконнены, — снова прошептал Дункан, и вся кровь бросилась ему в лицо. — Почему я их так ненавижу?
— Этого нельзя объяснить словами, — сказала женщина. — Придется немного подождать.
— Я не хочу памяти! — крикнул Дункан, потом посмотрел на Тега. — Нет, нет, я очень хочу этого!
Позже, когда Дункан смотрел на башара, стоявшего в проходе к столовой, та сцена снова вспомнилась мальчику.
— Когда, башар?
— Скоро.
Тег огляделся. Дункан сидел за столом, перед ним стояла чашка с коричневатой жидкостью. Тег сразу узнал запах. В пещере был довольно большой запас меланжи — ее можно было найти в любом ларе. Эти лари были хранилищами настоящих раритетов — еды, напитков, оружия и других изделий. Это был музей, коллекции которого просто не было цены. Все было покрыто толстым слоем пыли, но сами вещи нисколько не пострадали от времени, не было видно и следов пришельцев. Вся еда была присыпана шнурами меланжи. Ее было не настолько много, чтобы вызвать пристрастие, если вы, конечно, не были пристрастны к ней до этого, но вполне достаточно. Даже консервированные фрукты были присыпаны Пряностью.
Луцилла проверила качество коричневой жидкости, которую сейчас пил Дункан, и признала ее годной для употребления. Тег не знал, как Преподобные Матери делают это, но знал, что его мать тоже обладала такой способностью. Достаточно было попробовать блюдо на вкус и на запах — Преподобная Мать сразу определяла свойства пищи или напитка.
Тег взглянул на украшенные орнаментом часы, вмонтированные в стену, и понял, что сейчас несколько позже, чем он ожидал, — шел третий час после произвольно выбранного ими полдня. Дункан давно должен был находиться в читальном зале, но его заняла Луцилла, и Тег решил воспользоваться этим, чтобы поговорить с мальчиком без свидетелей.
Выдвинув стул, Тег уселся за стол напротив Дункана.
— Ненавижу эти часы, — заговорил Дункан.
— Ты здесь все ненавидишь, — ответил Тег и посмотрел на часы. Это был еще один антикварный антик. Круглый циферблат с двумя аналоговыми стрелками и цифровым счетчиком секунд. От стрелок отдавало чем-то приапическим. Они представляли собой человеческие фигуры: мужчина с огромным членом и женщина с раздвинутыми ногами. Каждый раз, когда стрелки встречались, мужчина попадал членом во влагалище.
— Да, это впечатляет, — согласился с Дунканом Тег. Он показал пальцем на питье. — А это тебе нравится?
— Так точно, сэр. Луцилла говорит, что это надо пить после физических упражнений.
— Моя мать тоже готовила мне подобное питье после тяжелых нагрузок, — сказал Тег. Он наклонился вперед и потянул носом аромат напитка, ощутив знакомый привкус насыщенного раствора Пряности.
— Сэр, как долго мы пробудем здесь? — спросил Дункан.
— До тех пор, пока не найдем подходящих людей или до тех пор, пока не станем уверены в том, что не найдут нас, — ответил Тег.
— Но здесь мы… отрезаны от всего мира. Как же мы узнаем об этом?
— Я сам решу, когда настанет нужный момент. Я возьму с собой защитное одеяло и займу снаружи пост наблюдения.
— Я ненавижу это место.
— Это заметно. Но разве ты еще не научился терпению?
Дункан скорчил гримасу.
— Сэр, почему вы ни на минуту не оставляете меня наедине с Луциллой?
Тег сделал неполный вдох, немного выдохнул, потом задышал нормально. Он, конечно, знал, что парень внимательно за ним наблюдает. Но если это знал Дункан, то Луцилла знала наверняка!
— Думаю, что Луцилла не догадывается, что вы это делаете, сэр, — проговорил Дункан. — Но для меня это совершенно очевидно.
Он оглянулся.
— Это место не слишком привлекает ее внимание… Где же она может быть, где ей больше всего нравится?
— Думаю, что она в библиотеке.
— В библиотеке?
— Я согласен с тобой. Она примитивна.
Тег поднял глаза и принялся изучать витой орнамент потолка. Настало время принимать решение. Не стоит надеяться, что Луциллу и дальше будет отвлекать от дела роскошь пещеры. Тега тоже очаровали все эти сокровища. В такой красоте очень легко забыть обо всем на свете. Все это сооружение достигало в диаметре двухсот метров и представляло собой поистине ископаемое времен Тирана.
Когда Луцилла говорила об этой подземной пещере, в ее голосе появлялись нежная хрипотца и мечтательные интонации.
— Я уверена, что Тиран знал об этом месте.
Ум ментата сразу же уцепился за это предположение. Почему Тиран разрешил семейству Харконненов так безумно расточать остатки состояния?
Возможно, именно для того, чтобы окончательно истощить их.
Суммы, пошедшие на взятки и найм кораблей Гильдии, доставивших механизмы с Икса, были, по всей вероятности, просто астрономическими.
— Тиран знал, что однажды нам понадобится это место? — не один раз спрашивала Луцилла.
Никто не мог избежать силы предзнания Тирана, — соглашался с ней Тег.
Глядя на Дункана, сидевшего напротив, Тег почувствовал, что на его голове зашевелились волосы. В этом подземелье Харконненов было что-то таинственное и зловещее. Было такое впечатление, что где-то здесь прячется и * сам Лето. Что произошло с Харконненами, построившими этот подземный дворец? Тег и Луцилла не нашли никаких ключей к разгадке того, почему обитатели покинули Убежище.