Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Он поколебался, мышцы шеи свела судорога. Взгляд оставался устремленным на Тега.
— Я дал Паулю время бежать?
— Да, он бежал.
Теперь наступило время испытания. Следовало узнать, что привнесли тлейлаксианцы в клетки мозга Айдахо? Тест, выполненный Общиной Сестер, показал, что все в норме, но подозрения оставались. Тлейлаксианцы добавили к характеристикам гхола что-то свое. Ключом к разгадке может стать его память.
— Но Харконнены… — произнес Дункан. В память вплелись воспоминания об Убежище. — О да, да!
Он расхохотался и испустил боевой клич по поводу победы над давно почившим бароном Владимиром Харконненом.
— Я отплатил тебе, барон! О, я отплатил за всех, кого ты уничтожил!
— Ты помнишь Убежище и то, чему тебя учили? — спросил Тег.
Дункан озадаченно наморщил лоб. Эмоциональное напряжение соперничало с болью физической. Наконец он кивнул. У него было две жизни — одна в чанах генетических лабораторий Тлейлаксу, другая… другая… Вот относительно этой другой жизни Дункан был не уверен. Оставалось что-то неизвестное, что угнетало его. Пробуждение было незавершено. Он сердито посмотрел на Тега. Было ли что-то еще? Тег вел себя довольно жестоко. Это была необходимая жестокость? Неужели именно так восстанавливают память гхола?
— Я… — Дункан помотал головой, словно раненое крупное животное перед лицом подстрелившего его охотника.
— Ты сохранил всю свою память? — продолжал настаивать Тег.
— Всю? — переспросил Дункан. — Ну конечно. Я помню Гамму, когда она еще называлась Гьеди Один — она была пропитана нефтью и кровью. О, то был ад Империи. Да, башар. Я был твоим прилежным учеником. Полковым командиром. Дункан оглушительно расхохотался, запрокинув назад голову. Этот взрослый жест не вязался с его юношеским телом.
Тег испытал в это время чувство глубочайшего освобождения и удовлетворения, гораздо более глубокого, чем простое облегчение. Все сработало так, как ему говорили.
— Ты ненавидишь меня? — спросил Майлс.
— Ненавижу тебя? Разве не я говорил, что буду благодарен тебе за все?
Дункан резко поднял вверх руки и внимательно посмотрел на свои ладони. Потом перевел взгляд на свое юношеское тело.
— Какое искушение! — пробормотал он. Он уронил руки и посмотрел в глаза Тегу, на лице Айдахо отразилось узнавание.
— Атрейдес, — произнес он. — Вы все чертовски похожи друг на друга!
— Не все, — возразил Тег.
— Я говорю не о внешности, башар, — глаза Дункана затуманились.
— Я спрашивал о возрасте. — Последовало долгое молчание. — О боги! Сколько же времени прошло с моего рождения!
Тег сказал то, что должен был сказать, следуя инструкции.
— Ты нужен Общине Сестер.
— В таком незрелом теле? Что я должен делать?
— Честно говоря, я этого не знаю. Тело созреет, а после этого Преподобная Мать все тебе объяснит.
— Луцилла?
Дункан порывисто огляделся, посмотрел на украшенный лепниной потолок и барочные часы. Он помнил, что прибыл сюда с Тегом и Луциллой. Место было тем же, но одновременно стало каким-то другим.
— Харконнены, — прошептал он, взглянув на Тега горящим взглядом. — Ты знаешь, сколько моих родственников замучили и убили Харконнены?
— Одна из архивисток Таразы давала мне список.
— Список? Ты думаешь, все это можно выразить словами?
— Нет, но это мой единственно возможный ответ на твой вопрос.
— Будь ты проклят, башар! Почему все вы, Атрейдесы, такие честные и благородные?
— Наверно, это заложено в нас генетически.
— Это верно, — раздался за спиной Тега голос Луциллы.
Майлс не обернулся. Как много она успела услышать?
Луцилла встала рядом с Тегом, но глаза ее были устремлены на Дункана.
— Я вижу, что ты сделал это, Майлс.
— Это был буквальный приказ Таразы.
— Ты оказался очень умен, Майлс, — сказала Луцилла. — Намного умнее, чем я могла предполагать. Надо было примерно наказать твою мать за ее воспитание.
— Ах, Луцилла-соблазнительница, — сказал Дункан. Он взглянул на Тега, потом снова на Преподобную Мать. Да, теперь я могу ответить на свой вопрос: «Что она собирается делать со мной».
— На самом деле они называются не соблазнительницами, а импринтерами, — проговорил Тег.
— Майлс, — вкрадчиво сказала женщина, — если ты вздумаешь помешать мне выполнить мой приказ, то тебя изжарят на решетке.
От ее бесстрастного тона Тега бросило в дрожь. Он понимал, что угроза является метафорой, но сама возможность наказания была вполне реальной.
— Банкет наказания! — воскликнул Дункан. — Как это мило.
Тег обратился к Дункану:
— В том, что мы сделали с тобой, Дункан, нет ничего романтического. Я помогал Сестрам из Бене Гессерит выполнить не одно задание, и каждый раз чувствовал себя извалявшимся в грязи. Но никогда такое чувство не было столь сильным, как в этот раз.
— Молчать! — рявкнула Луцилла. Голос был использован в полной мере.
Тег, вспомнив уроки матери, пропустил Голос через себя. Она учила его: «Те из нас, кто проявляет истинную верность Бене Гессерит, имеют только одну заботу: выживание Общины Сестер. Не выживание отдельных индивидов, но Ордена в целом. Обман, нечестность — все это пустые слова, когда речь идет о судьбе Общины».
— Черт бы побрал твою мать, Майлс! — в сердцах крикнула Луцилла. Это был комплимент, хотя женщина даже не пыталась скрыть свою ярость.
Дункан воззрился на Преподобную Мать. Кто она? Луцилла? Он чувствовал, что в его памяти все смешалось. Луцилла была совсем не той личностью… совсем не той, и, однако… фрагменты те же. Ее голос. Ее черты. Внезапно в его мозгу эта женщина соединилась с той, кого он столько раз видел в Убежище, стоящей у парапета.
Дункан, мой милый Дункан.