Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Здесь двести восемьдесят три соляри. Если подойдет кто-то, кто идентифицирует себя с Божеством… Ты запомнишь это, Луцилла? С Божеством?
— Как я могу это забыть? — в голосе Преподобной Матери появились насмешливые нотки.
— Если привяжется такой, то ты вернешь пятьдесят соляри Бурцмали и выскажешь ему свое сожаление. В этом же кошельке находится твоя карточка на имя Пиры. Ну-ка произнеси свое имя!
— Пира.
— Нет. Ударение надо ставить на последнее «а».
— Пира!
— Так подойдет. Теперь слушай меня очень внимательно. Ты и Бурцмали будете идти по улице поздно ночью. Предполагается, что у тебя уже были клиенты. Должны быть свидетельства. Следовательно, ты… э-э-э-э… отдашься Бурцмали перед тем, как вы выйдете отсюда. Ты понимаешь?
— Какие тонкости! — сказала Луцилла.
Сирафа восприняла эти слова как комплимент и улыбнулась, но улыбка вышла какой-то слишком натянутой. Какая чуждая у нее реакция!
— Еще один вопрос, — сказала Луцилла. — Если мне придется ублажать Божество, то как я после этого найду Бурцмали?
— Скара!
— Да, как я потом найду Скара?
— Он будет ждать тебя поблизости. Скар отыщет тебя, когда ты выйдешь.
— Понятно, значит, если в дело вмешивается Божество, то я возвращаю Скару сто соляри и…
— Пятьдесят!
— Думаю, что нет, Сирафа, — Луцилла медленно покачала головой. — После того, когда я ублажу это Божество, оно поймет, что пятьдесят соляри — это слишком маленькая сумма.
Сирафа поджала губы и посмотрела на Бурцмали.
— Ты предупреждал меня, но я не предполагала, что…
Луцилла слегка воспользовалась Голосом:
— Ты не можешь ничего предполагать, пока я сама тебе этого не скажу!
Сирафа нахмурилась. Ее несколько озадачил Голос, но она тем не менее не утратила своей надменности, когда снова заговорила:
— Ты хочешь сказать, что не нуждаешься в советах по сексуальному разнообразию?
— Это верное допущение, — сказала Луцилла.
— И мне не надо объяснять тебе, что твоя накидка — это отличительный признак адепта пятой ступени Ордена Горму?
Теперь настала очередь Луциллы нахмуриться.
— А что если я продемонстрирую способности, превосходящие эту пятую ступень?
— Ах, вот как, — протянула Сирафа. — Скажи, ты собираешься прислушиваться к моим словам?
Луцилла коротко кивнула.
— Очень хорошо, — продолжила Сирафа. — Ты можешь вызывать у себя вагинальные биения?
— Могу.
— В любой позиции?
— Я прекрасно владею любой своей мышцей.
Сирафа взглянула на Бурцмали.
— Это правда?
Башар стоял сзади очень близко от Луциллы.
— Иначе она бы этого не говорила.
Сирафа снова заговорила, сосредоточенно глядя куда-то на подбородок Преподобной Матери.
— Мне кажется, что это осложнит все дело.
— Пока ты не усвоишь, что мои способности воспитывались отнюдь не для продажи. У них совершенно другая цель.
— Я уверена в этом, — быстро согласилась Сирафа. — Но сексуальная живость есть сексуальная…
— …живость! — в тон ей подхватила Луцилла. В ее голосе проявился полный гнев Преподобной Матери. Неважно, чего добивается Сирафа, но ее надо поставить на место.
— Так ты говоришь: живость? Я могу изменять вагинальную температуру. Я знаю пятьдесят одну точку, в которой можно возбудить любого мужчину. Я…
— Пятьдесят одну? Но их же только…
— Пятьдесят одну! — рявкнула Луцилла. — Кроме того, я знаю последовательности плюс две тысячи восемьдесят сочетаний. Кроме того двести пять сексуальных позиций…
— Двести пять? — Сирафа была ошеломлена. — Но ты же не хочешь сказать…
— На самом деле их больше, если учитывать мелкие нюансы. Я — импринтер, а это значит, что я владею тремястами ступенями оргазмической амплификации!
Сирафа откашлялась и облизнула губы.
— Тогда должна тебя предупредить, чтобы ты сдерживалась. Не проявляй свои способности в полную меру или… — она снова взглянула на Бурцмали. — Почему ты не предупредил меня?
— Я предупреждал.
В его голосе послышались насмешливые нотки, но Луцилла не обернулась, чтобы убедиться в этом.
Сирафа сделала два глубоких вдоха.
— Если возникнут какие-то вопросы, то скажешь, что проходишь испытания на высшую ступень. Это может снять подозрения.
— А если меня спросят о самом испытании?
— О, это очень легко. Загадочно улыбайся и молчи.
— А что мне говорить, если они спросят об Ордене Горму?
— Пригрози, что доложишь своему руководству о таком любопытстве. Все расспросы тотчас прекратятся.
— А если нет?
Сирафа пожала плечами.
— Сочини любую подходящую, на твой взгляд, историю. Твоя уклончивость может привести в замешательство даже Вещающего Истину.
Лицо Луциллы разгладилось. Она обдумывала ситуацию, в которую попала. В это время она услышала, что сзади к ней вплотную подошел Бурцмали-Скар! В этом обмане она не видела особых сложностей. Это будет даже забавной интерлюдией, которую можно будет потом внести в записи Капитула. Сирафа улыбнулась Бурц… Скару! Луцилла обернулась и посмотрела на своего клиента.
Бурцмали стоял позади нее совершенно голый. Его форма, шлем и оружие были аккуратно сложены возле кучи тряпья.
— Я вижу, Скар не возражает против вашей подготовки к бегству, — сказала Сирафа, указывая рукой на восставший член башара. — Я удаляюсь.
Луцилла слышала, как Сирафа вышла сквозь серебристую занавесу. Внезапно Луциллой овладела злоба.
— Здесь сейчас должен был стоять гхола!
Глава 33
Ваша судьба — забывчивость; главный урок вашей жизни — это потери и обретения; вновь потери и вновь обретения.