Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Не занимай меня мелкими деталями! — Это была команда военачальника. Голос детский и слабый, но в остальном все соответствовало характеру прежнего башара.
Прокторы, не дожидаясь повторного приказа, направились к люку. Взбешенная Одраде вернула их назад одним жестом. Теперь ей стало ясно, что она приняла решение.
— Верните ему одежду и выпустите. Вызовите сюда Стрегги.
Первые же слова Тега, которые он произнес после этой вспышки, заставили Одраде задуматься, не совершила ли она роковую ошибку.
— Что, если я проведу кампанию не так, как хочется вам?
— Но ты же сказал…
— Я произносил много слов в течение своих… жизней. Битвы не укрепляют мораль, Дар.
И Одраде, и Тараза не раз слышали высказывания башара на эту тему. Война оставляет в остатке «еду, питье и простые радости», что неизбежно приводит к моральному вырождению.
Это были слова Тега и ее убеждение.
Запыхавшаяся Стрегги вбежала в комнату, но, прежде чем она заговорила, Одраде сделала ей знак отойти в сторону и помолчать.
Впервые эта дисциплинированная послушница не выполнила повеления Верховной Матери.
— Дункан должен знать, что у него родилась еще одна дочь. Мать и дитя здоровы. — Она взглянула на Тега. — Привет, Майлс.
Только после этого Стрегги отошла в сторону и встала у стены.
Она лучше, чем я ожидала, подумала Одраде.
Айдахо наконец расслабился в кресле, только теперь поняв, в каком напряжении пребывал все это время.
Тег кивнул Стрегги, но обратился к Одраде:
— Надо ли мне шепнуть на ушко Богу еще несколько слов?
Самое главное — отвлечь внимание прокторов и понять, дошел ли до Верховной смысл слов Тега.
— Если нет, то меня надо накормить, я действительно просто умираю от голода.
Одраде подала знак Стрегги, и та вышла.
Одраде почувствовала, что понимает, куда клонит Тег. Удостоверившись в этом, он продолжил:
— Вероятно, сейчас ты создала еще один рубец.
Это был камень в огород Общины Сестер, которые хвастались: «Мы не позволяем рубцам накапливаться в своем прошлом. Рубцы чаще скрывают, чем выявляют».
— Некоторые шрамы больше выявляют, чем скрывают, — сказал Тег, взглянув на Айдахо. — Верно, Дункан?
Один ментат обращается к другому.
— Кажется, мы возобновляем давнишний спор, — сказал Айдахо.
Тег взглянул на Одраде.
— Видишь, дочка? Ментат сразу узнает давнишний спор, когда он возобновляется. Ты гордишься тем, что знаешь, что требуется от тебя на каждом повороте судьбы, но чудовище, которое подстерегает тебя на каждом таком повороте, — это твои собственные творения.
— Верховная Мать, — сказала одна из прокторов. Она не могла допустить, чтобы так обращались к Одраде.
Одраде не обратила никакого внимания на этот крик души. Она чувствовала, что время уходит, и ее незаметно, но очень сильно подталкивают к принятию окончательного решения. В спор вступила память Таразы: Мы сформированы ассоциациями Бене Гессерит. Особым образом эти ассоциации делают нас грубыми. Да, мы часто режем сплеча, когда это необходимо, но это только иной показатель нашей туповатой грубости.
— Я не хочу представлять вас тупицами, — сказал Тег. Итак, он все помнит.
Вернулась Стрегги с миской бульона с мясом. Тег уселся на пол и одним глотком осушил миску.
Одраде оставалась недвижимой, но ее мысли постоянно вертелись вокруг одной и той же проблемы: куда завлек их Тег. Все Преподобные Матери окружали себя броней, на которой все внешние события (включая эмоции) воспринимались как отстраненные проекции. Мурбелла права, Сестрам надо овладевать искусством испытывать эмоции и простые человеческие чувства. Они обречены, если останутся простыми наблюдателями.
Она обратилась к Тегу:
— Никто не собирается просить тебя делать из нас бесчувственных тупиц.
Однако и Тег, и Айдахо услышали в тоне Одраде не только это. Майлс отставил в сторону пустую миску, но Айдахо заговорил первый.
— Культивация! — произнес он.
Тег согласно кивнул. Сестры редко проявляли импульсивность. Их реакции упорядочены даже в минуты повышенной опасности. Этот порядок находится за пределами того, что обычный человек считает культурным поведением. Сестрами обычно двигала не столько жажда власти, сколько собственный взгляд на вещи и практически неограниченная память. Так, Одраде следовала в своих действиях давно и тщательно разработанному плану. Тег взглянул на прокторов, которые слушали разговор, стараясь не пропустить ни одного слова.
— Вы были готовы убить меня, — сказал он.
Никто не ответил. В этом не было никакой необходимости. Все сразу поняли, что имеют дело с проекцией ментата.
Тег оглянулся и осмотрел комнату, где он вновь обрел исходную память. Шиана ушла. В закоулках сознания что-то говорила память других людей — далеких предков Тега. Они заговорят в полный голос в свое время. Какое у него ничтожное тело. С этим было трудно смириться. И Стрегги… Он внимательно посмотрел на Одраде.
— Вы оказались умнее, чем можно было предполагать, но моя мать…
— Не думаю, что она могла все это предвидеть, — возразила Верховная Мать.
— Нет, она была не настолько сильно поражена наследием Атрейдесов.
Это слово в данной ситуации наэлектризовало воздух помещения. Прокторы придвинулись ближе к люку.
Ох уж эта мать!
Тег не обратил внимания на угрожающий жест прокторов.
— В ответ на вопрос, который вы мне так и не задали, могу сказать, что не могу объяснить, что произошло со мной на Гамму. Мои физические и умственные способности, проявившиеся там, не поддаются никакому разумному объяснению. Учитывая мой нынешний рост и силу энергии, я мог бы в мгновение ока покинуть корабль-невидимку и… Но… — он поднял руку, — я по-прежнему остаюсь вашим верным псом. Я сделаю все, что вы от меня потребуете, но, возможно, не тем способом, которого вы от меня ждете.