Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Бикель услышал, как она вошла. Не отрываясь от работы, 01 произнес:
— Возьми-ка вон там, на столе, микростяжку. Мне нужны 21.006 сантиметра нейроволокна К-4 с несимметричными концевыми тельцами и мультисинапсами. Подсоедини так, как указано на схеме «С-20» Прибор лежит на самом верху кучи хлама справа на столе.
Бикель взял очередной энговский блок и принялся прилаживать его на место. Потом поднес к только что установленному блоку портативную микростяжку, установил ее и принялся сращивать соединения.
«Есть, сэр!» — насмешливо ответила она про себя.
— Мы почти готовы прогнать первичную программу, — сообщил Бикель, когда закончил работу, и начал сращивать полученным от нее нейроволокном заново установленный энговский умножитель с пультом управления.
Пруденс отступила назад и принялась разглядывать высящееся на пульте сооружение. Хоть она и видела конструкцию впервые, та вдруг приобрела для нее совершенно новое значение.
— Пожалуй, можно попробовать и кое-что посложнее, чем первичная программа, — заметила она.
— Верно, куколка.
Бикель поднялся, отложил микростяжку и вытер руки о скафандр.
— Это не только даст нам возможность проанализировать причины неполадок, но и позволит регулировать энергообмен нашего «Быка».
— Но ведь ты подключен к компьютеру, — укоризненно заметила она, указывая на соединения на пульте.
— Каждая линия имеет встроенный диод, — пояснил он. — Импульсы из компьютера попадают в нашу испытательную систему, но все, что поступает в компьютер, должно быть закодировано одним из нас и введено вот сюда.
Он указал на устройства ввода данных на правой стороне пульта.
Прю повернулась и взглянула на монитор. Флэттери спокойно наблюдал за пультом управления. Ей вдруг вспомнились его недавние слова:
«Мы можем судить о вещах лишь настолько объективно, насколько это позволяют нам наши ощущения. Таким образом, мы пребываем в дебрях иллюзий, в мире, где само понятие самосознания граничит с иллюзией».
И Пруденс подумала:
«Чтобы обладать сознанием по-настоящему, человек должен преодолеть иллюзию. Бикель с самого начала понимал это, а я — нет».
Она спросила себя, каким образом это повлияет на ее подход к решению их проблем. Понимание химических процессов человеческого организма могло приблизить к пониманию сущности разума, чем никто никогда как следует и не пытался заниматься. Конечно, нейрорегуляционные сдвиги в биохимических процессах, вызванные специфическими медикаментами и галлюциногенами, и раньше интересовали экспериментаторов, но им никогда раньше не доводилось решать проблему чисто механически.
Предварительно следовало тщательно изучить процесс. Пруденс сознавала это, но морская свинка была только одна — она сама. А опыты с производными серотонина и адреналина считались крайне опасными. Она даже подозревала, что, вполне возможно, не сможет побороть желание умереть.
«Интересно, — вдруг пришло ей в голову. — А, может, я и теперь обманываю себя? Может, это просто еще одна иллюзия? Или предлог не принимать больше антисекс и стать желанной для Бикеля?»
— Ну вот и всё, — объявил Бикель. — Давай попробуем. Прю, последи за аппаратурой.
Он указал на левую сторону пульта, где поблескивали индикаторы и шкалы многочисленных приборов.
— Сейчас я проверю все цепи по очереди импульсным генератором. Буду посылать сигнал с интервалом в одну пятую секунды, — он протянул руку и щелкнул переключателем на правой стороне испытательного стенда, а затем начал загружать первичную программу.
— Начали, — вздохнул он.
— Начали, — отозвалась она, увидев, как приборы отреагировали на первый импульс.
— Мне нужны средние значения пороговой проводимости синапсов, средние значения пороговой проводимости концевых телец и скорость прохождения импульсов в каждой из цепей, — сказал Бикель и одновременно нажал три выключателя. — Пошла загрузка.
Он ждал, чувствуя, как постепенно нарастает напряжение.
— Приборы регистрируют начало обмена входными импульсами, — сообщила она.
— Первая цепь, — отозвался он, подавая импульс генератора.
— В пятом уровне затор, — сказала она. — Сигналы не проходят.
— Попробую применить кольцевые циклы, — пробормотал Бикель и нажал кнопку.
— Ничего, — объявила она. — В пятом уровне сигналы по-прежнему не проходят.
Бикель отступил на шаг от пульта и уставился на приборы.
— Ерунда какая-то! Ведь в сущности это обыкновенный преобразователь. И выходы должны совпадать!
Пруденс еще раз взглянула на приборы.
— А приборы все равно показывают полный ноль, — фыркнула она.
— Как по-твоему, в чем же дело? — спросил Бикель.
— Понятия не имею.
— Мы каким-то образом создали единую ортогональную систему для каждой цепи и всей системы в целом, — начал рассуждать вслух Бикель. — А этого в принципе быть не может. Получается, в каждой из отдельных цепей у нас по нескольку систем.
— То есть что-то неизвестное поглощает энергию, — предположила Пруденс, чувствуя, как ее охватывает возбуждение. — Разве не это мы называем…
— Это не разум, — возразил Бикель. — Чем бы ни являлась эта неизвестная система, она не может быть разумной. Пока еще не может. Устройство слишком простое, оно не может располагать достаточным количеством данных…
— В таком случае это просто какое-то неправильное соединение, — сказала Пруденс.
Бикель расстроено опустил голову, тяжело вздохнул и ответил:
— Да. Должно быть, так оно и есть.
— Где у тебя зафиксирована последовательность сборки и результаты тестов? — спросила Пруденс.