Весь Карл Май в одном томе
Шрифт:
— Пожалуйста, прошу вас, не надо продолжать — это, несомненно, оно! — нетерпеливо воскликнул лейтенант. — Пока вы осматривали лошадей, я осматривал оружие и убедился в том, что оно из государственного арсенала. Кстати говоря, пропажу обнаружил не кто иной, как сам генерал. Не исключено, что в этом замешан начальник арсенала, хотя точных доказательств его вины у нас пока нет. Но как иначе могли исчезнуть с военного, охраняемого склада несколько сотен винтовок и огромное количество амуниции? Само по себе это чрезвычайное происшествие — доказательство того, что готовится антиправительственный мятеж. Кто стоит во главе мятежников, нам пока тоже до конца не ясно, но есть достаточно убедительные косвенные доказательства, что это может быть, например, известный в нашей стране эспада Антонио Перильо, во всяком случае, руку
Прибыв в Гран-Чако, я сразу же стал искать индейцев из племени камба, и мне вскоре удалось встретить их вождя с четырьмя его воинами. Один из них рассказал мне, что совсем недавно видел возле источника Близнецов белых людей, что они там делали, он не знал, но это были явно не праздные путешественники. Прочный Череп тут же выразил готовность сопровождать меня туда. Но по пути на нас напали абипоны, которые, как понял из их разговоров вождь Прочный Череп, направлялись к Пальмовому озеру. Мы, конечно, не стали сдаваться без боя, отчаянно сопротивлялись, и я убил одного из абипонов, но силы были слишком не равны… Сегодня утром они собирались утопить нас в озере, но провидение послало нам на помощь двух ваших молодых людей. Я очень благодарен им и вам за наше спасение, но оружие, как государственное достояние, вы все-таки должны вернуть.
— Нет, сеньор, это пока еще не решено. Передайте сообщение о том, как развивались события, своему генералу. Как он решит, так и будет. А до тех пор я не могу вернуть вам ни оружие, ни амуницию, тем более, что они мне в данный момент очень нужны.
— Зачем?
— Чтобы вооружить камба и в союзе с ними ударить по врагам генерала. Я знаю о том, что готовят мятежники, несколько больше, чем вы, и готов все это рассказать вам.
По мере того, как его рассказ пополнялся все новыми и новыми подробностями, лицо лейтенанта становилось все более серьезным. Это несколько излишне прямолинейный молодой человек был большим патриотом своей страны, но, к сожалению, очень часто шел напролом там, где можно было бы действовать гораздо дипломатичнее, потому что служил интересам своей страны безраздельно и пылко. Но, столкнувшись с волей Отца-Ягуара, он все же счел за лучшее оговорить некоторые условия их совместных действий и попросил разрешения иногда, когда ему потребуется, покидать экспедицию, не ставя никого в известность о том, зачем ему это нужно. Такое разрешение ему было дано с условием, что он будет все же ставить Отца-Ягуара в известность обо всех своих отлучках как таковых, распространяться об их целях ему при этом будет совсем не обязательно.
Они ударили по рукам, и Отец-Ягуар решил, что вот теперь-то самое время воздать, наконец, должное юным смельчакам, а сначала хотел выслушать подробный рассказ об их приключениях в стане абипонов. Но Аукаропора снова впал в состояние молчаливой меланхолии, и пришлось Антону отдуваться за двоих. Тот не пожалел красок, и все они пошли только на то, чтобы изобразить, что успех дела решили ум, хладнокровие и храбрость Ауки. А в заключение своей оды в честь друга Антон даже дал совет Отцу-Ягуару: при проведении каких-либо операций па возможности советоваться с юным талантом в области военной стратегии и тактики. Лейтенанта же он упрекнул в том, что тот убил двух человек без особой на то надобности. Завязался общий разговор. Все хвалили Ауку. И вдруг Ансиано поднял вверх указательный палец и с пафосом произнес:
— Ты показал своим героизмом, что ты на самом деле Эль Ихо дель Инка!
Все замерли… В полной тишине прозвучали лишь слова Отца-Ягуара:
— О! Моя интуиция меня и на этот раз не обманула. Этот юноша — потомок древних властителей Перу — он Сын Солнца,
Глава 12
Утро было таким тихим, ясным, безмятежным, что недавние события стали казаться теперь ночным кошмаром. Поток дождевой воды схлынул, над лесом поднялось облако пара, и невидимый хозяин долины вновь раскатал между кустами свой роскошный травяной ковер. Застрявшие в складках и углублениях мясистых, сочных стеблей капли воды отражали солнечные лучи, как маленькие линзы, и бросали играющие блики на кусты, дома, людей, животных… Лошади, как только вывели их из домов, накинулись на эту траву с такой жадностью, что стало совершенно ясно: о выступлении в путь сейчас не может быть и речи. К тому же животным нужно было еще и просто отдохнуть после ночной сумасшедшей скачки и пережитых страхов, тем более, что никто не знал, где им придется попастись в следующий раз. Люди, в том числе и сам Отец-Ягуар, тоже не очень хорошо себе представляли, в какую сторону теперь следует двигаться и вообще к чему быть готовыми. Сначала требовалось обсудить все возможные варианты дальнейшего развития событий.
Завтрак как-то естественно и незаметно перешел в общий совет. Каждый высказывал какие-то соображения, они принимались или отвергались. Вел себя загадочно только лейтенант Берано: он просто глаз не сводил со старого Ансиано, в то же время не обращая ни малейшего внимания на Ауку, героя дня и любимца публики в данный момент. Наконец Ансиано надоело быть предметом столь пристального внимания, он не выдержал и со свойственной ему прямотой спросил лейтенанта:
— Вы все время смотрите на меня. У вас есть для этого какие-то особые причины?
— Есть, — ответил офицер.
— Могу я узнать, какие? Может быть, мы с вами где-то уже встречались?
— Нет, не в этом дело. Меня поразили ваши волосы, такие длинные, абсолютно белые… Они напомнили мне об одном скальпе, который я видел совсем недавно.
— Скальпе? Но что это такое — скальп?
— У индейцев Северной Америки есть обычай снимать кожу с головы своих врагов, чаще уже мертвых, но иногда и с живых, вместе с волосами. Это и называется скальп, которым они потом гордятся как знаком своей воинской доблести. Это то же самое, что по-испански называется «пьель дель кранео» [1475] .
1475
Кожа на черепе (исп.).
— Какое же я имею отношение к тому скальпу?
— Не знаю, право, но это странное сходство… Тот скальп, о котором я упомянул, имел точно такие же, как у вас, длинные седые волосы.
Ансиано даже привстал от удивления, лицо его вытянулось, приняло тревожно-скорбное выражение.
— Говорите, волосы были точно такими же? — спросил он. — Очень странное сходство. — Но тут он вдруг подумал, что это какое-то недоразумение, да и и не волосы это вовсе могли быть. — Но у белых не бывает таких волос!
— И я никогда не встречал! Но опять-таки не в этом дело: Скальп скорее всего был снят с головы индейца.
— Североамериканского?
— Нет, южноамериканского.
— К какому племени он принадлежал?
— Этого я не знаю. Я задал точно такой же вопрос владельцу скальпа, но не получил от него вразумительного ответа.
— А где вы, говорите, видели эту «кожу с черепа»?
— В Буэнос-Айресе.
— У кого?
— У эспады Антонио Перильо. Я был как-то вместе с одним своим товарищем у него в доме. Комната была украшена всевозможными трофеями, в основном, трофеями корриды, но среди них был и этот странный скальп.
— Антонио Перильо, эспада! — воскликнул Отец-Ягуар. — Этот тот, о ком вы уже упоминали в связи с кражей оружия? Значит, мы еще столкнемся с ним… А не рассказывал ли он вам, как к нему попал этот скальп?
— Рассказывал. Он сказал, что сошелся в схватке не на жизнь, а на смерть с одним индейцем и победил его. И в качестве регалии за победу для себя снял с него скальп.
— Где происходила эта схватка? — почти задыхаясь от внезапно охватившего его волнения, спросил Ансиано.
— Где-то в южной пампе. Это все, что мне удалось тогда узнать.