Весь Карл Май в одном томе
Шрифт:
— Я вовсе не из-за него переживаю, а из-за тех костей, которые оставил лежать в болоте вместо того, чтобы увезти их с собой.
— Но что с ними там страшного случится? Как лежали, так и будут себе полеживать.
— Но ты же слышал, что по нашим следам идут абипоны. Значит, они непременно пройдут через болото и еще неизвестно что после этого останется от костей. Боюсь, для науки они уже не будут представлять серьезной ценности.
— Маловероятно, чтобы этих дикарей заинтересовали какие-то кости. Что им делать
— Я имею в виду не самих абипонов, а белых, которые сейчас действуют заодно с ними.
— Хм! Вы думаете, эти заговорщики могут заинтересоваться костями? Да у них же совсем другое на уме!
— Могут. Они знают, что эти кости представляют огромную ценность для науки, и могут прихватить их с собой для того, чтобы потом с выгодой сбыть.
— Я вас утешу, если скажу, что этого не произойдет? А я думаю именно так. Потому что, если бы они занялись костями, во-первых, им пришлось бы еще дольше здесь задержаться, а во-вторых, вернуться назад, чтобы отвезти громадные кости туда, где им бы уже ничто не угрожало. Но ни то, ни другое, насколько мы знаем, отнюдь не входит в их планы. Значит, можно сделать вывод: до поры до времени они их трогать не будут, а вернутся за ними когда-нибудь позже.
— Но что это меняет для нас?
— Многое, потому что мы в результате окажемся победителями.
— Побежденными или победителями — не в этом суть, а в том, что эти люди, к сожалению, еще вернутся сюда за костями. В этом я абсолютно уверен.
— Раз вы так считаете, герр доктор, мне не остается ничего другого, как согласиться с вами. Но так это или не так на самом деле — какая разница, ведь все равно уже ничего не изменишь.
— Почему же не изменишь?
— Что вы хотите этим сказать?
— Что нам с тобой нужно вернуться на болото, чтобы унести хотя бы самые ценные кости.
— Об этом и речи быть не может, господин доктор.
— Почему же?
— Потому что мы попадем прямо в руки врага.
— Совершенно не обязательно. Ты же слышал, наверное, как Отец-Ягуар говорил о том, что нас от них отделяют целых четыре дня пути!
— Слышал, но все равно ничего не получится, потому что Отец-Ягуар ни за что не позволит нам покинуть экспедицию.
— Согласен, официального разрешения нам от него ни за что не получить, поэтому мы и не будем его спрашивать.
— Ну это совсем другое дело!
— Фриц, я не понял: ты согласен меня сопровождать или нет?
— Хм! Мне надо немного подумать.
— Вот как? А я надеялся, что ты мне верный товарищ!
— Да вы правильно думали, господин доктор, можете во всем полагаться на меня.
— Я опять тебя не совсем понял, хитрец. А скажи мне прямо и откровенно: может быть, ты просто-напросто трусишь?
— Кто трусит? Я трушу? Я — уроженец Штралау на Руммельсбургском озере? — пропыхтел Фриц. — Такого мне еще никто не говорил!
—
— Я ничего не боюсь, но мне нужно спросить свою совесть, правильный ли поступок я собираюсь совершить. А совесть не позволяет мне предпринимать что-либо, не посоветовавшись с Отцом-Ягуаром.
— Но разве мы от него зависим или давали обязательство ему подчиняться?
— Нет. Но в сложившихся обстоятельствах было бы неразумно не ставить его в известность о наших планах.
— А если я попрошу тебя поехать со мной?
— Герр доктор, если вы мне прикажете, я выполню любой ваш приказ. Но если попросите — это совсем другое дело. Сначала я должен убедиться в том, что то, о чем вы просите меня, совпадает также и с моим желанием. И вот я спрашиваю себя об этом и отвечаю сам себе, что мое главное и основное желание состоит в том, чтобы никогда не отказывать вам в ваших просьбах.
— Вот она, истинная верность, по-латыни «фиделитас»! Итак, я могу на тебя положиться?
— Целиком и полностью! Но позвольте и я вас спрошу, пока вы не приняли еще окончательное решение: а вы действительно хотите вернуться на болото?
— Если быть совершенно честным, то могу сказать прямо, что после всего, чем ты со мной поделился, я засомневался. Сначала я должен убедиться в том, что обстоятельства благоприятствуют моим намерениям.
— А скажите мне, как вы собираетесь вывезти оттуда кости?
— Господи, почему я должен об этом думать? Это я предоставляю тебе, ты ведь такой находчивый и сообразительный.
— Да, но в данном случае моей находчивости недостает вагона на колесах. В крайнем случае она может обойтись парой гужевых лошадей.
— Но у нас их нет?
— Как это нет? Разве мы недавно не разбогатели на целый табун, в котором, по-моему, больше восьмидесяти лошадей?
— Но они же не принадлежат непосредственно нам с тобой.
— А кто это сказал? Мы были при том, когда они появились в нашей экспедиции. Если рассуждать по справедливости, то лошади должны быть поделены между всеми ее участниками. Значит, мы должны получить на двоих четыре лошади. Поэтому совесть не будет меня мучить, если я возьму себе нескольких, ну и, само собой, прихватим грузовые седла к ним в придачу. А больше нам ничего и не нужно.
— А ты найдешь обратный путь, мы не заблудимся?
— Да там, где я побывал хоть однажды, я знаю все, как свои пять пальцев! Меня другое волнует.
— Что же?
— Эти чертовы крокодилы! А вдруг в следующий раз я не смогу так же быстро, как тогда, прийти вам на помощь?
— Я буду предельно внимателен в следующий раз. Обещаю тебе это.
— Отлично! Договорились! Как только какая-нибудь из этих бестий появится рядом с вами, сразу же зовите меня! А я все время буду где-нибудь рядом.