Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Все было перевернуто и на столике. Неясно, искали они там что-то или просто смахнули все на пол, чтобы освободить стол. А стол понадобился, чтобы вывалить на него содержимое небольшого потертого чемодана Андрея.
Такая же судьба постигла и рюкзак Алеши Гаврилина, вывернутый на койку.
Может быть, гости собирались потом прибрать за собой, но скорее всего они ничего не боялись.
Сейчас — самое время Андрею протрезветь. Так и случилось бы, если бы отравление ограничилось тремя-четырьмя рюмками водки. На деле же он был накачан снотворным настолько, что даже нечеловеческие попытки держать себя в руках ни к чему не привели. Неверными руками Андрей рванул на себя койку и свалился на голый матрас.
И больше ничего не помнил. До утра.
Все остальное ему рассказали другие.
И о том, как возмущенная Антонина кинулась к дежурной за стойкой администратора и подняла тревогу, как прибежал старший помощник, как подняли Бригитту Нильсен и Эрнестинского, как гремел международный скандал и как бил себя в грудь пассажирский помощник, как искали по следам виновных, как Антонина с Аликом давали показания разбуженному капитану, но в коридоре было темно, к тому же бандитов разглядел только шедший первым Андрей.
— Значит, так, — сказал Алеша Гаврилин, когда утром Андрей окончательно проснулся, но поднять голову, наполненную совершенно жидкими, вонючими и раскаленными мозгами, был еще не в состоянии. — Что тебе принести из ресторана? Кофе, сок или банальный кефир?
— Зеркало, — ответил Андрей.
— Ты лучше себя пощупай, — сказал Алеша Гаврилин. — Лицо на месте, нос, глаза, щеки — все как у людей. А смотреть в зеркало я не советую.
— Расцветка, да? — осторожно спросил Андрей.
— Расцветка экзотическая.
— Тогда сто граммов кефира, — сказал Андрей и послушно ощупал лицо — до кожи было противно дотрагиваться, словно кое-где она слезла.
— Хорошо, я пойду за кефиром и кофе, — сказал Гаврилин. — Ваши пожелания внушают мне надежды на благополучный исход… сэр.
Пока Гаврилин ходил в ресторан, Андрей вытащил себя за уши из койки и доковылял до туалета. И в самом деле следовало бы послушаться совета мудрого человека Гаврилина и заранее разбить все зеркала. Опухшая голубая рожа тупо глядела на Андрея из зеркала, и, лишь показав ей язык и увидев, как она это делает в ответ, Андрей смирился с тем, что его лицо и рожа в зеркале принадлежат одному телу.
Почистив зубы и изгнав изо рта эскадрон, проведший там ночь, Андрей возвратился к койке. Тут появился и Гаврилин с подносом, на котором был сок, кофейник и кефир, а к ним — нарезанная колбаса и несколько булочек.
— Я составлю тебе компанию, — сообщил Алеша и разлил кофе по чашечкам. — Руководство ресторана резко выступало против разбазаривания посуды по номерам, но сочувствие к твоей нелегкой судьбе, а также заступничество фрекен Бригитты нас с тобой спасло.
— Они раскаиваются? — спросил Андрей.
— Я попросил бы вас быть более конкретным. Чьих раскаяний вы жаждете? Капитана? Пароходства? Правительства нашей советской родины или тех неумелых грабителей, которые забрались к нам в спальню?
— Кого-нибудь поймали?
— Разве без твоей помощи поймаешь?
— Их было двое?
— Говорят, что двое. А чем ты так привлек внимание к своей персоне?
— Я думаю, они начали с моей койки, а потом намеревались заняться тобой, как богатым и знатным человеком.
— Ты оживаешь, Берестов, — заметил Гаврилин, который хотел бы представить предположение Андрея как шутку, но не очень получилось. — Ты уже начал строить гипотезы. Для человека, который насосался так, что не разглядел воров, шуровавших в его пожитках, ты быстро восстанавливаешься.
Андрей был убежден в том, что один из двух грабителей был повар Эдик — даже рука была завязана. И это было плохо для Андрея. Теперь, когда этот Эдик и его покровители наверняка убеждены в том, что Эдик опознан, — они не имеют права игнорировать опасность, исходящую от Андрея. А раз так, то ему надо быть втрое осторожнее.
Но что-то не стыковалось. Ведь Андрей совершенно случайно увидел, как повар Эдик намеревался утащить чемодан. В конце концов — что тут такого? Каждый гражданин имеет право подрабатывать в свободное от рейса время. Затем Андрей встретил повара в ресторане и узнал его. Значит, повар был настолько нахален, что после провала своей операции не побоялся вернуться на борт. А ведь не исключено, что и телохранитель Алик тоже его узнает? Затем начинается совсем уже интересное: сначала друзья Фрея устраивают Андрею допрос, связанный в первую очередь со злосчастным чемоданом. А что тебя, молодой храбрец, заставило бегать за нашим багажом? Потом и сами воры, которые также таятся на корабле, никак не успокоившись, решают повторить ограбление, избрав на этот раз своей жертвой Андрея. И на подвиг снова отправляется Эдик. И вы меня никогда не убедите, что Эдик залез в каюту Андрея только для того, чтобы начался никому не нужный международный скандал, или потому, что Андрея здесь принято считать миллиардером-инкогнито. Нет, просто произошло повторение ситуации. Одни подпаивали и допрашивали из-за чемодана, а другие обыскивали — тоже из-за чемодана. Значит, в чемодане Фрея лежат не только лишние бутылки водки, а что-то еще. Всем интересное. Наверное, книга Андрея Берестова «Миг истории».
— Привидение, которое улыбается, — проницательно заметил Алеша, глядя, как слабая улыбка блуждает по лицу Андрея, столь углубленного в тайные мысли. — Еще есть будешь? А то я обещал вернуть посуду как можно скорее в ресторан, а потом бежать на заседание. Мне переводить. Там есть девочки, но Бригитта просила меня в первый день проконтролировать ситуацию. Ты не боишься остаться один?
— Почему я должен бояться?
— А на самом деле, почему ты должен бояться?
От двери Алеша добавил:
— Запрись на щеколду.
— Ладно. — Андрей вытянулся на койке.
Он чувствовал почти сладкую слабость во всех членах тела.
«Сейчас пойду и закрою…»
Наверное, он задремал, потому что не заметил, как вошла Антонина. Волосы ее были забраны назад, в узел, и оттого лицо полностью преобразилось. Он бы не узнал ее на улице. Лицо стало жестче, серые глаза потеряли близорукую доверчивость, вытянувшись уголками в стороны и вверх, сузившись, как у готовой к прыжку кошки.
— Чего же не заперся, — укорила его она, — мало ли кто войдет.
— Доброе утро, — с трудом произнес Андрей, — мы не на войне.
— Мы, к сожалению, всегда на войне, — ответила Антонина. — Ты мне симпатичен, и я хочу, чтобы ты был с нами. Тебе нельзя оставаться одному… таких пожирают… ам, и все!
Она показала большой, полный зубов рот: спереди зубы были белыми и крепкими — в глубинах рта светились массивным золотом.
— Чем вы меня вчера опоили? — спросил Андрей.
— Ни в коем случае! — возмутилась Антонина. — Ты за кого нас принимаешь? Если мы расположены к человеку, мы его не тронем, понял?