Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— На кого? — растерялся Аркадий Юльевич. — Как так на кого? А вы знаете, кто я такой?
— Как вы думаете, — обратилась дама к Ильичу (Андрей послушно и автоматически перевел ее слова), — мы обойдемся без этого клоуна?
— Но он слишком много знает, — голосом мафиози ответил Ильич.
— Теперь он нам уже не нужен, — сказала дама.
— Что вы хотите сказать? — Аркадий Юльевич вдруг потерял уверенность в себе. — Какое вы имеете право!
— Мне стыдно за вас, — сказал Фрей.
Он не мог ничего больше сказать, потому что, как понял Андрей, старуха сделала какой-то знак теннисисту с усиками, и тот застрелил Аркадия Юльевича.
То есть сначала Андрей не понял, что случилось с дипломатом, потому что звук выстрела был тусклым и негромким — его поглотили ковры и гобелены, которыми была завешана вся квартира. Аркадий Юльевич забормотал что-то невнятное и сполз вниз спиной по стене, срывая со стены ковер, а госпожа Парвус вдруг закричала:
— Это мой кармагаган! Осторожнее! Не испачкайте его кровью! Он же три тысячи долларов стоит.
Андрей, потрясенный происходящим, послушно перевел этот крик, а Фрей сказал:
— Так будет с каждым, который…
Кто из них и который, он не придумал.
Аркадий Юльевич улегся на пол и не подавал признаков жизни. Кто-то должен был подойти к нему и пощупать пульс. Андрею этого делать не хотелось, остальным — тоже. К тому же в кошмарах никто не щупает пульса у покойников.
…Все возвратились в гостиную.
Но на этот раз уже не садились.
— Продолжим наше заседание, — сказала госпожа Парвус. — Мы остановились на том, что я претендую на тридцать процентов от общей суммы.
— Только что было двадцать, — сказал Ильич.
— У вас хорошая память, но обстоятельства изменились.
— Не в вашу пользу, — возразил Ильич.
— Почему же?
— На вас повис труп. Труп советского дипломата.
— Разберемся, — возразила дама, но Андрей уловил в ее голосе некоторую неуверенность. — Серж растворит его в кислоте.
Поэтому, когда он переводил слова дамы Фрею, он позволил себе продолжить фразу:
— Жмите энергичнее, Владимир Ильич, уже гнутся шведы.
Ильич кивнул. Он понял.
Дама вдруг завопила:
— Переводчик! Знать свое место! Ты думаешь, что я русский совсем забыла? Не надейся!
— Я цитировал Пушкина, — ответил Андрей. — Поэма «Полтава»: «Ура, мы давим, гнутся шведы!»
— Шведы — это я?
— Все равно вам отступать поздно, — сказал Ильич. — Будем искать свои пути в этом мире.
— Если хотите отделаться от своей мафии, сейчас — лучший момент, — сказала госпожа Парвус. — Но боюсь, что вам это не удастся.
Она решительно вклинилась между Андреем и Ильичом — от нее пахло потом, немытыми волосами и сладким кремом.
— Держите себя в руках, мальчики, — сказала она. — Мы в двух шагах от цели.
— А далеко ехать? — спросил Фрей.
— Возьми у них гарантии, — посоветовал теннисист.
— А им некуда деваться, — возразила мадам. — Они же в Швеции. Повторите, вы действительно уверены, что у вас нужные отпечатки пальцев?
— Увидите на месте, — ответил Ильич. — А далеко ехать?
— Ехать недалеко, — сказала госпожа Парвус.
Она первой пошла из комнаты.
Теннисист замыкал процессию.
Они вышли в прихожую.
Андрей ожидал увидеть тело Аркадия Юльевича. Но на том месте ничего не было — только пятна крови на паласе.
— Его унесли ваши люди? — спросил Фрей.
Мадам выругалась по-шведски. Ударила пухлым кулаком в ухо теннисиста. Тот почесал ухо. Ответил:
— Я же думал, что он мертв.
Андрей догадался о смысле этих слов.
— Значит, его унесли чужие люди. — Фрей тоже догадался.
— Или он сам уполз, — сказал Андрей. На ручке двери и ниже была кровь. Видно, дипломат был лишь ранен.
— И куда он пойдет? — спросил Фрей.
Андрей перевел.
— Нам надо спешить, — ответила мадам.
Она не знала, куда он пойдет.
— Спустимся по черной лестнице, — сказала мадам.
Она развернулась и поплыла по коридору в обратную сторону, пересекла захламленную и дурно пахнущую кухню и стала возиться с замком на белой двери.
Теннисист отстранил ее и быстро открыл дверь. Она заскрипела, поднялась пыль.
Там была черная лестница. Не такая чистая, как парадная, — она заворачивалась почти как винтовая. На улицу выходили узкие окошки. Неясно было, как попали сюда бумаги и консервные банки. Неужели из кухонь?
Они спускались очень долго. Шестой этаж был высоким. Наконец они оказались в гулком узком дворе, окруженном стенами домов.
Небольшая арка, заставленная баками для мусора, вела в переулок — туда выходили задние стены домов.
Теннисист пошел первым, дошел до угла, за которым была тихая чистая улица.
Он остановился и выглянул за угол. Потом сделал жест рукой, чтобы его ждали, а сам ушел. Мадам закурила. Она курила тонкие длинные сигареты.
Андрею не хотелось разговаривать с Фреем при ней — он подозревал, что мадам на самом деле отлично знает русский язык, но ей выгодно казаться безгласной.
— Вы знаете моего отца? — спросила мадам по-английски у Фрея. Словно проверяла — считать ли Фрея Лениным?
— Он мне многим помог, — ответил Фрей. — Хотя подозреваю, что оказался немецким шпионом.