Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Зачем посылать повестку? — спросила Лидочка.
— Может, вам надо оправдание для вашего начальства, — объяснил Толик. — Я ее вам с собой дам и еще припишу два часа лишних, чтобы вы по лесу погуляли.
— У меня сегодня трудный день, — сказала Лидочка.
— У меня тоже, — сказал капитан. — Я хочу это дело поскорее закрыть. Пока все свеженькое, пока следы не просохли. Так сможете приехать?
— А когда?
— Чем скорее, тем лучше. Я вас долго не задержу, честное слово. Но без вас нельзя, сами понимаете — вы у меня главный свидетель.
— Боюсь, что у вас нет свидетелей.
— Придете — расскажу.
День начинался такой же жаркий, как вчерашний, солнце светило сквозь жаркую дымку, от того тело наполнялось истомой и не хотелось вылезать из-под душа. И кофий сегодня утром пила без всякого аппетита! — это у Чехова. В какой-то пьесе. Спускаться в метро, ехать в электричке, там идти до милиции ужасно не хотелось. Но Лидочка понимала, что Толик от нее не отвяжется. Впрочем, ей было не безразлично то, что происходит в милиции. Даже если там спешат закрыть дело, чтобы не вешать на себя лишнее убийство, за прошедшие сутки должны обнаружиться какие-то новости. Ведь убийство произошло в центре оживленного поселка, и наверняка уже приходил новый свидетель… А может, нашли убийцу?
Электричку пришлось ждать больше часа, на платформе накопилась густая толпа, и от дыхания и тесноты температура, казалось, поднялась еще на несколько градусов. Почему-то все ехали с сумками на колесиках и с полосатыми баулами, при этом норовили толкнуть или ткнуть Лидочку в бок своим багажом. Потом пришлось втискиваться в электричку и полчаса стоять на одной ноге в тамбуре…
Лидочка хотела по дороге заглянуть к дому Сергея, но потом передумала и пошла прямо в милицию.
К Толику Лидочка вошла еле живая и страшно сердитая.
Тот сразу же это понял и вскочил ей навстречу.
Воздух в комнате был застоявшимся. Открытая форточка не давала прохлады.
— Здравствуйте, — сказал Толик. В небольшой комнате он был один, а столов и шкафов — по два. — Мы окна не открываем, потому что мухи летят. Страшно летят — тут помойка недалеко.
Лидочке уже было все равно.
Толик доставал Лидочке до плеча — бывают такие квадратные мужчины, которые не производят впечатления очень маленьких, потому что у них широкая кость и много мышц.
— Мы с вами быстренько, — успокаивал он Лидочку. — Вы мне изложите на бумаге, как прошел вечер воскресенья и как вы договорились встретиться утром, потом изложите обстоятельства вашего прихода. Можно вкратце, мне для отчета. Я не думаю, что вы с пистолетом ночью на убийства ходите.
— А разве можно так говорить? — спросила Лидочка. — Разве на мне написано, что я безвредная?
— Такие, как вы, редко убивают. А если убивают, то так себя не ведут. Вы же совсем не нервничали, вы просто расстроены, а так не волновались. А я потом про вас всех у Ольги спросил. Она, может быть, некоторых из вас по разу видела, по два, но запоминает и какие характеристики дает — вы не представляете. Зря она после восьмого класса в библиотечный техникум пошла, по пути наименьшего сопротивления. Ей бы следователем быть, честное слово!
— Давайте на чем писать.
— Только сначала оформим все как полагается, у нас ведь тоже отчетность своя есть. Паспорт не забыли?
— Вот мой паспорт.
— Сейчас данные перепишем, — сказал Толик.
В дверь сунулся скучный человек в такой же голубой рубашке, с мягкими погонами, как у Толика. Только погоны были не офицерскими, а сержантскими.
— Ты занят? — спросил он.
— У меня человек по делу Спольникова, — сказал Толик солидно.
— Ладно, я тогда в район съезжу, — сказал сержант.
Они снова остались одни.
Толик быстро переписывал данные из паспорта, даже высунул кончик языка, совсем как мальчик.
Потом Лидочка принялась описывать события того вечера и вчерашнего утра. Толик сначала сидел за столом, потом отошел к окну.
— Вы что-нибудь новое узнали? — спросила Лидочка.
— Не отвлекайтесь, гражданка Берестова.
— Не бойтесь, я не отвлекаюсь.
— Мы выяснили, какие предметы взял из дома убийца.
— Как?
— Мы Ольгу пригласили и потом поэта Верескова. Они оба там часто бывали, и наблюдательность у обоих развита положительно.
— И что же украли?
— Честно говоря, не стоило из-за этого Спольникова убивать. Маленький транзистор, он у него в комнате на столике стоял, потом видео, часы настольные, электронные импортные, небольшие такие с зелеными цифрами…
— Знаете, что я вам скажу? — заметила Лидочка.
— Говорите!
Толик стоял руки в боки, темный силуэт на фоне окна, черные курчавые волосы закрывали уши.
— Ваш убийца не спешил и не очень волновался. А это странно.
— Почему вы так решили?
— Эти вещи лежали на разных местах и даже в разных комнатах.
— А вот я сделал другой вывод! — возрадовался собственной догадке капитан. — Я сделал вывод, что убийца бывал в этом доме, знал, что где лежит, брал вещи уверенно и не так уж много потратил времени. Если ты случайный убийца и влез, не зная куда, конечно, трудно в доме шуровать, а он ничего не опрокинул, двигался бесшумно, понимая, что ночью каждый звук далеко разлетается. А спешить ему было не нужно. Куда спешить?
— Вы думаете, что убийца был знаком Сергею? Тогда зачем он лез в окно?
— Он был знакомый, но делал вид, что незнакомый, понимаете? Сергей перепугался, кинулся выяснять, кто там лезет, а знакомый тоже испугался — понимаете, чего испугался?
— Чего?
— Он испугался, что его узнают!
— Знакомый полез к Сергею с пистолетом?
— Эх! — Толик рассердился. — Мало ли какие знакомые бывают! Некоторые таскают с собой пистолеты.
Лидочка снова принялась писать. Прошло несколько минут. Толик ходил по комнате, открыл сейф, покопался в нем, закрыл, потом решительно подошел к окну и растворил его, решив, видно, что лучше мухи, чем смерть от духоты. Лидочка была ему признательна. По крайней мере ветерок несмело заглянул в кабинет, и пыльные тюлевые занавески чуть заколыхались.