Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Вы были с ней так близки! — возразил Слава. — И я думал, что в Лондоне она станет твоим проводником и помощником. По крайней мере она была счастлива, что ты приезжаешь.
— А я вот не счастлива!
Дверь хлопнула. В доме опять стало тихо.
Лидочка взялась за недочитанную книжку. Ее поездка в Англию складывалась катастрофически неудачно. В семь к ней постучал Слава.
— Лидочка, вы не спите?
— Нет, заходите.
— У Аллы разболелась голова, — сказал он. — А я пойду на станцию встретить Галину. Я подумал, не хотите ли вы составить мне компанию? Вечер чудесный, тепло, солнышко…
— А где Иришка?
— Они с Робертом пошли в кино. Она звонила, я разрешил.
Когда Слава с Лидочкой уже вышли из дома и направились к станции, Лидочка спросила:
— Мне странно, честно говоря, почему Иришка так легко и быстро сбежала из дома. Ведь она давно не видела маму…
— У нас странная семья, — осторожно ответил Слава. — Не забудьте, что Иришка живет у бабушки. Пока мамы не было, она тосковала по ней. Я был плохой. Теперь мама приехала, и у меня появились шансы стать хорошим.
Сзади послышались быстрые шаги. Лидочка обернулась.
Опустившееся к вершинам деревьев солнце светило в спину ладной женской фигуры.
Их догоняла Алла.
— Я подумала, — сообщила она, поравнявшись с ними, — что, если лежать в постели, голова не пройдет. Погуляю с вами. И поскорее встречу Галку.
— А мне показалось… — неуверенно начал Слава.
— Никогда ни в чем не будь уверен, когда имеешь дело со мной, — оборвала его бывшая супруга. — Пора бы уже знать.
Наступило молчание.
— Может быть, вы встретите ее без меня? — спросила Лидочка.
— При чем тут вы! — рявкнула Алла. — Гуляйте, кто вам мешает.
Они прошли в молчании еще минуты две. Потом Алла заговорила:
— Все-таки деревня. Я бы здесь померла с тоски. И как тут люди живут?
— Мне здесь нравится, — сказал Слава. — Не исключено, что я и не вернусь обратно. Смотря как повернутся события.
— Человек предполагает, а Господь располагает, — назидательно произнесла Алла, словно эту фразу подслушала давно, в детстве от бабушки.
Лидочку удивляла в психологии этой деревни ее доверчивость. На всех окнах были занавески, портьеры, но почти все они были раздвинуты. Никто не считал нужным таить от улицы собственную внутреннюю жизнь. Дома казались Лидочке человеческими аквариумами, перед которыми можно простаивать часами, глядя, как плавают, шевелят губами и глотают червячков их обитатели. Впрочем, чаще всего обитатели сидели в креслах перед телевизорами, располагавшимися обычно в передних комнатах.
Они завернули за обгоревшую церковь.
— Что, нет бабок свою церковь восстановить? — удивилась Алла.
— Церковь небогатая, — сказал Славик.
— Ничего, — заметила Алла, — как решим с тобой все наши финансовые вопросы, вложу в восстановление храма. Как положено.
Лидочка раньше не слышала, что Слава решил что-то из своих средств выделить бывшей жене. Но не исключено, что та в качестве танка выпустила свою дочь.
— Завтра хотела по магазинам прошвырнуться, — сказала Алла. — Я совершенно раздета. Ты мне материально поспособствуешь?
— К сожалению, я не знал об этом. Надо заказывать наличные.
— Ах, не кривляйся, Гобсек! — рассердилась Алла. — Ты уже месяц знаешь о моем приезде. Какого черта ты даже какой-то мелочишки для меня в банке не взял?
— Но пойми же, мои вклады находятся в ценных бумагах. Ты не можешь так просто прийти и получить, как в московской сберкассе!
— Но подкожные держишь?
— И никогда не держал, — ответил Слава.
— Славик, я тебя знаю, — с оттенком угрозы произнесла Алла.
— Конечно, я что-то постараюсь сделать.
Алла принялась рассказывать последние анекдоты. Слава с готовностью смеялся.
Лидочка старалась понять его, и ей казалось, что она понимает растерянность, которая должна была царить в мозгу Славы. Вернее всего, пока он был один, приезд Аллы казался ему желанным, а возможное воссоединение не было ни отвратительным, ни пугающим. Но по мере приближения приезда, превращения его в реальность, в душе Славы все выше поднимались иные чувства — страх получить в жены женщину, которую уже давно перестал считать женой и, возможно, не простил до сих пор. И не исключено, что Алла выбрала неверный тон, то ли от недостатков своего характера, а то и от смущения — ведь для нее вся эта обстановка непривычна и, как сейчас говорится, некомфортна. Похоже, она успела наговорить глупостей и возродить в Славе страх перед возможностью ее окончательного возвращения. В прошлой жизни Слава был бедным ихтиологом со ста двадцатью рублями в месяц без степени и с двумястами со степенью, но без перспектив. Сейчас же он владел собственностью, ценил ее и не собирался с ней расставаться. Даже ради прекрасного тела Аллы. А если к тому прикладывается и некоторая сексуальная несовместимость… Разумеется, здесь опасны и ненадежны первые впечатления, но Алла казалась женщиной страстной, требовательной и готовой броситься под ближайший стог. Слава по меньшей мере не производил такого впечатления.
Когда они проходили мимо лавочки, в которой готовили горячие картофельные чипсы, Алла потребовала, чтобы Слава их купил.
— Мне категорически нельзя, — сказала она Лидочке, — но у меня есть ряд слабостей, и я с ними устала бороться. Вы курите?
— Нет.
— А мне кажется, что вы вообще лишаете себя удовольствий. Муж-то хоть настоящий?
— Настоящий, — ответила Лидочка. Шутка Аллы ей не понравилась.
Слава вынес два пакета с чипсами. Один отдал Лидочке, другой протянул Алле.
— А мне не хочется, — предварил он вопросы Аллы.
Следующий магазин торговал вином. Алла зашла в него, стала смотреть на этикетки, удивляясь тому, как дешево стоят французские вина. Она велела Славе купить бутылку, и тот подчинился.
Бумажник у него был красивый, цвета красного дерева, с непонятной монограммой.
— Дай поглядеть, — попросила Алла. — Здесь покупал?
— Нет, от дедушки достался, — ответил Слава, и Лида не поняла, шутит он или говорит серьезно.
Они задержались в магазине дольше, чем рассчитывали, и Слава поторопил их к электричке.