Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Сейчас откроется дверь, и он вернется… Он вспомнит о тех, кого оставил, и вернется.
Дверь не открывалась.
Лидочка еще раз подошла к двери в сад — она ее притягивала. Дверь словно скрывала тайну, ускользавшую от внимания Лидочки. Лидочка подергала за ручку. Дверь была закрыта на щеколду и на замок — ключ повернут в металлической раме. Словно Слава опасался тех, кто может прийти из сада. И думал, что они не посмеют разбить хрупкую стеклянную преграду.
Возле дивана должны быть следы. Ведь пришли же эти люди откуда-то. Следов не было. Может быть, они вымыли пол? Но теперь уже не определишь. Лидочка понюхала влажное пятно. От него исходил какой-то слабый запах, но ничего определенного она сказать не могла.
Лидочка уговаривала себя, что Слава жив, а когда начинала внутренний монолог, ловила себя на том, что думает о Славе как об убитом. Ведь все шло именно к этому. И Слава это чувствовал.
Теперь в доме новая хозяйка.
Раздался звонок в дверь. Лидочка кинулась в прихожую, но напрасно. Нет, это не Слава. На Вудфордж-роуд примчался взбешенный Геннадий.
Его гнев обрушился в первую очередь на Аллу. Недосмотрела, тебе ничего нельзя доверить!
Потом пришел и рассудительный Эдуард Дмитриевич.
Они топтались посреди кабинета, осматривали диван, ничего нового не сказали. Иришка, воспользовавшись моментом, ускользнула из дома.
Эдуард послал ей вдогонку Геннадия. Но на полпути остановил и сказал:
— Лидия Кирилловна, если вам удастся вернуть Ирину домой, мы будем вам признательны. Даю слово, что мы не причинили никакого вреда хозяину дома. Но если сейчас появится полиция, нам придется принять меры. У нас в руках заложники.
— Я не хочу, — сказала Лидочка, — чтобы и Иришка стала вашей заложницей.
Эдуард пожал плечами, с выдержкой принимая этот удар судьбы, и сказал:
— Когда Вячеслав вернется, вам будет стыдно.
Пока Геннадия не было, Эдуард осмотрел дверь и сказал:
— Вряд ли за ним пришли снаружи. Дело внутреннее.
— Но могли пройти через входную дверь.
— Им должны были открыть.
— Было кому открыть.
— Мы крутые, — сказал Эдуард Дмитриевич, — но мы не дураки. Вы читали книжку о курице, которая несет золотые яйца?
— Вы ее зарезали, потому что она уже снесла яйцо.
— Как мне все надоело! — с чувством произнес бандит.
Ворвался Геннадий. С порога он закричал:
— Мотаем отсюда. Ирка наверняка вызвала полицию.
Эдуард Дмитриевич направился к выходу. Он остановился возле Аллы и сказал ей:
— Будь совершенно спокойна. Никто тебя ни в чем не подозревает.
— А если полиция…
— Лидия Кирилловна поможет тебе разговаривать. Она хорошо английский язык знает. И она будет молчать. Как и все остальные. Правда? — Последняя фраза относилась к Кошкам, которые в ужасе наблюдали за происходящим через неширокую щель из своей комнаты.
— Мы молчим, честное слово, мы ничего не знаем, — с чувством ответила Валентина. — А может, вы нас на аэродром отпустите?
— Закройтесь и сидите, — сказал Эдуард. — Вы спали и ничего не знаете, ничего не слышали. Так лучше и вам, и всем остальным.
— Да, да, конечно, мы понимаем, ну как не понять, — ответила Валентина, и дверь в комнату Кошек закрылась.
— Надеюсь на ваше благоразумие, — сказал Эдуард Дмитриевич от двери. — И обещаю, что наша московская гостья будет освобождена сегодня вечером.
Он вышел следом за Геннадием.
Опасения Геннадия оправдались. Практически следом за ним, буквально через три-четыре минуты, перед домом остановилась желтая с голубым полицейская машина. Из нее вышли два полисмена в форме.
Лидочка побежала открывать.
— Что у вас произошло? — с порога спросил один полисмен.
— Проходите.
— Нам позвонила девочка и сказала, что пропал ее отец.
Полицейский был молод и постоянно по-английски улыбался, словно собирался сообщить замечательную новость.
— Да, исчез хозяин дома, — подтвердила Лидочка. — И мы не знаем, что с ним случилось.
Значит, Иришка все же позвонила в полицию и спряталась у Ричардсонов.
— Кто здесь живет? — спросил полицейский.
— Это родственники хозяина дома, а наверху его первая жена. Она не говорит по-английски. А я просто знакомая.
— Так что же случилось? — настаивал полисмен. — Вы, кажется, русские?
Лидочка виновато кивнула.
Второй полицейский, полный, с мучнистым толстым лицом, сморщил нос и вздохнул. Видно, он был наслышан об этих русских.
Лидочка повела их в кабинет.
Надо как можно скорее позвонить Андрею, сказать, чтобы он уезжал из Москвы. Но разве его заставишь это сделать?
Алла вела себя сдержанно и встретила полицейских как обеспокоенная, но в меру, жена джентльмена. С помощью Лидочки она сообщила полиции, что, конечно же, встревожена исчезновением мужа, но не настолько… К сожалению, ее дочь — очень нервное создание в переломном возрасте. Она бывает практически неуправляемой.
Полицейские качали головами и дежурно улыбались. Они не верили Алле, не верили никому. И Лидочка поняла, что в отличие от русских коллег они не закроют дело как пустяковое и не стоящее усилий. Эти полицейские не выкинут и не спрячут в шкаф протокол с места происшествия. Они появятся здесь снова, и не позднее, чем завтра.
Полицейские пожелали взволнованной миссис Кошко взять себя в руки и рассчитывать на лучшее. Они были добросовестны, но уехали довольно быстро, как «скорая помощь», обнаружившая, что сердечный приступ оказался нервным припадком, за которым не скрывается серьезной болезни. Лидочка понимала, что если бы они попали в английский дом, то уделили бы делу куда больше внимания. Странно, что хозяин дома, солидный мужчина средних лет, ложится спать в своем кабинете, а утром его там не оказывается.
Когда же начинаешь допрашивать русских родственников, они ничего не знают, ничего не понимают и вообще уверены в том, что мистер Кошко уехал к друзьям или просто отдохнуть в Брайтон.