Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
И он, корчась на земле, не заметил, как отец Франциск с размаху ударил Ко Ко по голове рукояткой пистолета, как закричала Бригитта, как Ко Ко сразу осел и перестал бороться.
Когда Игорь наконец отдышался, Ко Ко был уже связан и лежал неподвижно на траве.
— Теперь этого бойца, — сказал отец Франциск. — Кто он такой? Знакомое лицо.
— Русский, — сказал Роджерс, наклоняясь над Игорем и поворачивая его на бок, чтобы удобнее протянуть под ним веревку. — У него и был тот меч, о котором я говорил. Вы его видели
— Припоминаю. Тоже сердитый молодой человек, — сказал отец Франциск. — Вяжите его потуже. Русские умеют вылезать из веревок. Я знал одного русского, и он мне не нравился. Но это длинная история, как-нибудь на досуге я ее вам расскажу.
Отец Франциск пригладил свободной рукой редкие светлые волосы и добавил:
— Становится жарко. Следует поторопиться. Наверно, этих детей уже хватились и, может, даже догадались, куда они могли деться. Кстати, мальчик, — спросил он у Игоря, — ты кому-нибудь сказал, что вы здесь?
Игорь отвернулся от него и ничего не ответил.
— Ну, мальчик, не упрямься. Скажи мне.
Игорь прикусил губу и закрыл глаза. «Если будет бить, — подумал он, — я кричать не буду».
— Не бойся, — сказал отец Франциск. — Мы тогда спросим у девочки. Вы ее знаете, Роджерс?
— Нет, первый раз вижу.
— Это плохо. Всегда надо знать своих соперников, даже несовершеннолетних. Как тебя зовут, беби?
— Бригитта, — сказала она.
— Вот и хорошо, познакомились. А меня зовут Франсуа Пежо.
«Врет», — подумал Игорь.
— Скажи, девочка, — спросил лже-Пежо, — вы кому-нибудь говорили, что уезжаете, и говорили куда?
— Не скажу, — ответила Бригитта.
— Все ясно, — сказал тогда отец Франциск, — они сказали. А то чего бы им молчать и изображать из себя героев Сопротивления? Поторапливайтесь… С девочкой покончили? Давайте последний кусок… Скорее, скорее! Нельзя терять ни минуты.
— Меня тоже, — раздался вдруг тоненький голос.
— Это еще что такое? — спросил отец Франциск. — Ты хочешь остаться со своими друзьями?
— Джонни, — сказал сердито Роджерс, — ты будешь помогать мне.
— Не буду, — сказал Джонни. — Никогда не буду помогать тебе…
— Ты меня не любишь?
— Я люблю тебя, папочка, — со слезами сказал Джонни. — Я должен тебя любить, но я не буду помогать тебе, а буду помогать мистеру Игорю… Ой, не бей меня!
— В самом деле, ребенок прав, — сказал отец Франциск. — Он выбрал позицию в классовой борьбе. Даже у кроликов бывают минуты отчаяния, и тогда они становятся смелыми. Свяжите его тоже, а бить не надо. Не надо, вы этим ничего не добьетесь, я знаю детей, а отцы своих детей обычно знают меньше всех. Впрочем, его я сам свяжу. Вы можете слишком сильно затянуть веревку.
— Так оставим его, пусть сидит, — сказал вдруг тихим голосом Роджерс.
— Не будьте тряпкой, мой друг. Джонни при первой возможности освободит своих друзей.
— Не посмеет.
— Посмею! — крикнул Джонни. — Посмею! Я тебя не боюсь. Совсем не боюсь! Мистер Игорь тебя тоже не боится, он не мистер, он камрад Игорь.
Отец Франциск быстро обмотал остатком веревки плачущего Джонни, говоря при этом:
— Роджерс, не теряйте времени даром. Наполняйте сундук. В любой момент могут появиться бирманцы, и тогда нам крышка.
Роджерс ползал по земле и быстро подбирал монеты.
— Все до единой собирать не имеет смысла. Кстати, скажите мне такую вещь: это все, что вы нашли?
— А что?
— Тут только серебро. Из-за него и не стоило стольким рисковать. Красная цена этому сундуку тысяч пять-шесть. А ведь вам еще придется делиться со мной. Это вся казна Бандулы?
— Я не знаю, — сказал Роджерс, — я выкопал этот сундук.
— А что говорится в дневнике? У вас плохая память.
— Там… там — сундуки.
— Вот-вот. Конечно, жалованье платили серебром, но вряд ли в сундуках было только серебро. Где вы его выкопали?
— В развалинах Дома трех разбойников.
— Как раз подходящее место, чтобы запрятать туда наших юных соперников. Этот дом?
— Да, он.
— Вот что, тащите пока сундук к машине, а я перенесу детей и покопаюсь еще немного.
— Сундук тяжелый, — сказал Роджерс. — Хотя конечно, конечно…
— Правильно, вы правы. Сундук вам тащить несподручно. Как я не догадался сразу, что вам тут же придет в голову мысль удрать отсюда и оставить меня одного? Но вы забыли, что ваш сын тоже здесь и, кроме того, вам без меня отсюда не выбраться. Могу вас обрадовать, — какой-то негодяй проколол шины вашему «Моррису» и то же самое сделал и с джипом.
— Вы… вы оставили меня без машины?
— Не волнуйтесь, у меня очень хороший «Лендровер», и он отлично увезет и вас, и меня, и сундуки. У меня, знаете, нет никаких оснований доверять вам, любезнейший Роджерс. Ключ от зажигания тоже у меня. Так что идите, поставьте сундук на заднее сиденье моей машины и быстренько возвращайтесь назад. Нам лучше всего остаться друзьями. И пошевеливайтесь.
Роджерс с трудом приподнял сундук… и опустил его на землю.
— Не могу, — сказал он, — устал. — И на лице у него появилась робкая улыбка. — Я в самом деле не могу, я не притворяюсь.
— Бедняжка! — сказал сочувственно отец Франциск.
Он подошел к мистеру Роджерсу, наклонился, обхватил толстыми, крепкими руками сундук, поднатужился и поднял его высоко в воздух.
— Подставляйте спину, — сказал он и, когда Роджерс согнулся, опустил сундук ему на спину.
Роджерс пошатнулся, но удержал равновесие и поплелся, еле переставляя ноги, к машинам.
— А теперь вы, детки, — сказал отец Франциск.
Он одной рукой обхватил Ко Ко, другой — Бригитту и без труда понес их к черному входу в развалины.