Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
«Вот мы и попались», — вздохнула Верка.
Но тут же она услышала голос Ванечки:
— Прошу вас.
Наступило молчание — видно, женщина читала. Потом повторила вслух:
— Никитский Иван Андреевич, заведующий отделом педиатрической вирусологии.
Он же Иван Сергеевич!
Значит, у него с собой фальшивые документы?
Хоть Верка была еще ребенком, ну, скажем, подростком, она была достаточно взрослой, чтобы понять: обычный доктор районной больницы не носит с собой липовых документов. Значит, он тоже притворяется?
— Но у меня нет детей, — снова услышала Верка голос женщины.
— Странно, — сказала Елена Борисовна. — У нас другие сведения…
— Какие еще сведения?
— Ваши соседи говорили, что видели детей в вашем доме.
— Вы, наверное, имеете в виду бедную Верочку из пятого дома? Кажется, у нее еще бабушка в больнице… Несчастный ребенок, чуть ли не оборвашка. Я ей как раз сегодня утром зонтик дала — свой она вконец сломала. Умственно неадекватное создание.
Последних ее слов Верка не поняла, но почувствовала, что они обидные. Женщина говорила о ней как о ненормальной.
Верке даже захотелось выключить доминошку. Но, конечно же, она этого не сделала. Неужели люди считают ее ненормальной оборванкой?
— У нее мы еще побываем, — сказала Елена. — Мы должны взять пробы воздуха и воды во всех домах, где есть дети.
— Зачем? — быстро спросила женщина.
— Есть сведения, что в Московской области появился сальвадорский энцефалит, — сказал Ванечка. — Его возбудителем является теласса грандиоза. У этой болезни очень длительный инкубационный период. До пяти лет. Вы об этом знаете? Знаете, да?
Почему-то голос Ванечки стал настойчивым, даже пронзительным.
— Что вы говорите? Что вы говорите? Прекратите немедленно! — закричала женщина.
— Пропустите нас для взятия проб.
— И не подумаю!
— Тогда мы вернемся сюда с милицией. Мы не можем рисковать здоровьем детей.
— Здесь нет детей!
— До свидания. — В голосе Ванечки прозвучала угроза. — Придется возвращаться с милицией.
И вдруг все изменилось. Как будто женщину подменили.
Она заговорила сладким голосом, словно с родными людьми:
— Да вы заходите, заходите, не стесняйтесь. Это недоразумение, и мы его быстро рассеем. Пожалуйста, осмотрите мой дом. Конечно, это не мой дом, я его снимаю на лето. У меня слабые бронхи, мне врачи рекомендовали свежий воздух средней полосы… Заходите, смотрите все, что вам нужно, у меня нет секретов от медицины. Вы же исполняете свой долг… Проходите на второй этаж.
Верка услышала, как поскрипывают ступеньки.
— Пожалуйста, расскажите подробнее, что же происходит! Умоляю вас! У меня здесь нет детей, но должна признаться, что я — молодая мать. Моему ребеночку всего годик, даже меньше, восемь месяцев… Я его вывезла летом на свежий воздух, но он оказался младенцу вреден. Не удивляйтесь, именно так! Пришлось отвезти его в Москву, к моей мамочке. Вот смотрите… Колясочка осталась, но опустевшая! Это так печально!
— И вы остались здесь одна? — спросила Елена.
— Ах, одна, совсем одна, как перстик.
Что такое перстик, Верка не знала, но поняла, что женщина врет. Может, коляска и пустая, но вот детеныш, который взорвал морг, точно живет с ней на даче. Это факт!
— Вот видите! — сказал Ванечка с укоризной. — А вы нас пытались ввести в заблуждение. Есть же у вас ребенок!
— Но не здесь, и совсем маленький. Он еще не ходит, моя крошка, у него ножки слабенькие.
Женщина засмеялась, нежно и тихо.
Можно было подумать, что она — хороший человек и заботливая мать. Но Верка ей не верила. После всего, что уже случилось.
— Трудная у вас работа, — сказала женщина. — Вторгаться к мирным людям в дома приходится, обижать кого ни попадя… Да и сами, наверное, рискуете — заманят вас в дом, а живыми не выйдете. Ну я шучу, шучу, не беспокойтесь.
— А мы и не беспокоимся, — спокойно ответил Ванечка. — Мы постоянно остаемся на связи с Министерством здравоохранения. Там знают, где мы и когда должны вернуться.
— И что же вы будете делать дальше? — спросила женщина. — Ведь эта эпидемия, наверное, очень опасная. Как вы говорите, гондурасский что?
— Сальвадорский энцефалит, — сказал Ванечка. — Крайне опасное заболевание, в первую очередь поражающее детей.
— Но почему именно в нашем поселке? — удивилась женщина.
— А потому, — сказала Елена Борисовна, — что американский спутник зарегистрировал здесь типичную аномалию, вызываемую этим вирусом.
— Какой ужас! — воскликнула женщина. — А как он сюда попал?
— Его занесли, — ответила Елена.
— Нечаянно?
— Пока неизвестно, — сказал Ванечка. — Но в самом Сальвадоре уже половина детей больны, и еще неизвестно, останутся ли они живы.
— А что это за вирус? — заинтересовалась женщина.
— Совершенно необыкновенный! Его называют теласса грандиоза. В просторечье — «наездник».
— Ах, вы так туманно говорите, — отозвалась женщина. — Я уже ничего не понимаю. Идите, идите, ищите свою грандиозу.
— Спасибо, нам нужно спешить. Принято решение осмотреть все подвалы и укромные помещения в поселке. Вирус может таиться в подполе.
— И вы этим сейчас займетесь?
— Разумеется. У нас есть планы всех помещений, даже тех, о которых все забыли.
Слышно было, как они спускаются по лестнице.
— Зря вы только время тратите, — сказала женщина. — Никакого вируса вы не найдете. Да и не верю я вам.
— Почему же? — удивился Ванечка.
— Не вирус вам нужен. Вы что-то другое вынюхиваете. И не доктора вы, а лазутчики, может, даже грабители. Хорошо еще, что у меня грабить нечего. А когда вы начнете подвалы обыскивать?