Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
В палате пахло дымом. Морг все горел. Снаружи были слышны голоса. Все старухи глядели в окна и обсуждали.
— А ну-ка дай мне палку! — Баба Элла забыла о внучке.
Крепко держа в толстой руке палку, она оперлась пятками о пол.
Верка подвинула ей шлепанцы.
Баба заковыляла к окну. Довольно шустро.
«Забыла обо мне, ну и хорошо».
Верка пошла к дверям. Баба Элла неожиданно обернулась:
— Ты еще здесь? Без Елены Борисовны в машину не садись. Не хватало мне еще внучки изнасилованной. А то утром рисовой кашей кормили, это при моих-то запорах!
Верка между этими сообщениями связи не увидела.
Елена была в ординаторской.
— Выходи к воротам, — сказала она Верке. — Через пять минут мы там будем.
По коридору шел милиционер. При виде Верки он притормозил и наморщил лоб — вспоминал, откуда ему знакома эта худая девочка в белом халате с подвернутыми рукавами.
Верка прошла близко, опустив глаза, как послушница в монастыре.
— Эй! — крикнул ей в спину милиционер.
Но Верка про него все правильно угадала: он был в первую очередь ленивым человеком.
Гоняться за ней по коридорам и больничному двору он не стал бы.
Тем более что внизу стоял дым коромыслом. В прямом и переносном смысле.
Елена, которая вскоре догнала Верку, сказала:
— Кто-то по глупости решил эвакуировать больницу. Надеюсь, обойдется.
Два санитара тащили на веревке корову, пожарные поливали морг, откуда валили клубы черного дыма, ходячие больные стояли в очередь к пожарнику, который переписывал их фамилии в книгу, две санитарки брели, как негритянские женщины, неся на головах высокие стопки свежего белья…
Розовый Ванечка сидел в своей машине. Машина была аккуратненькой, как все у Ванечки. Даже грязь к ней не приставала.
Он хотел что-то сказать, но Елена Борисовна его опередила:
— Салима вышла на дежурство, обед задержится, пожар погасили.
Ванечка улыбнулся и сказал:
— Про пожар знаю.
Ванечка был невелик ростом, у него были маленькие модные очки, гладко причесанная голова и большие розовые уши. Оттого, что верхние зубы у него выступали, как у зайчика, он казался Верке похожим на кролика из мультфильма про Винни-Пуха. Ученый и обстоятельный кролик, который учит всех мыть руки перед едой и готовить уроки.
— Поехали? — спросил Ванечка.
— Сначала мы должны завернуть на Бирюзовую, — сказала Елена Борисовна.
— Это что такое?
— Пока мы сюда шли, Верочка рассказала мне, что Элла Юрьевна узнала на фотографии погибшую девушку.
— Так, — сказал Ванечка, словно для него это сообщение не стало неожиданностью. — И что еще про нее известно?
— Она пропала без вести несколько лет назад.
— Поэтому я ее и не помню, — сказала Верка. — Я маленькой была.
— Что-то слишком часто стали люди исчезать, — заметил Ванечка.
— Это повсеместное явление, — без улыбки сказала Елена Борисовна.
— И моя мама пропала, — сказала Верка, хотя все об этом знали. Но она сказала так, потому что вдруг почувствовала какую-то связь между исчезновением мамы и судьбой этой Оксаны.
— А теперь расскажи, что ты увидела в морге, — не оборачиваясь, приказал Ванечка. Уши его были красными на просвет. А голос — как у начальника. Только что он казался мирным кроликом, но вот изменился…
— Там был детеныш, — начала Верка и остановилась, потому что нельзя было начинать с детеныша, если твои слушатели не знают о зонтике, женщине и коттедже на Школьной.
— Говори, — попросила Елена.
— Я думаю, с чего начать, — объяснила Верка.
— Со вчерашнего дня, — подсказала Елена, будто знала больше, чем думала Верка.
И Верка почувствовала облегчение. Потому что она сняла с себя запрет. Теперь можно все рассказать, и врачи не засмеют.
Они слушали не перебивая.
Когда Верка закончила, они уже доехали до Пташек.
Свернули с шоссе на дорогу мимо «Продуктов» и хозяйственного магазина.
— Расскажи подробнее об Олеге Владиславовиче, — попросил Ванечка. — Какую роль он в этом играет?
— Он нам совершенно неизвестен, — Елена Борисовна обращалась к Ванечке.
— Я о нем так мало знаю, — сказала Верка. — Он снимает дачу за нашей. А меня сегодня спас. Честное слово! А потом должен был у больницы ждать, но не пришел.
Они задавали вопросы о ночных визитерах, даже о Папане. Казалось, что врачи знают куда больше, чем хотят показать. Впрочем, перед Веркой они специально не таились. Просто кое-что понимали без слов, а Верка не понимала.
Все эти люди думают о своих делах, а тем временем Верку могут убить.
— А меня могут убить, — нечаянно подумала она вслух.
— Не бойся, — сказала Елена и, обняв девочку за плечи, притянула к себе.
Машина медленно проехала мимо коттеджа. Ворота были закрыты. Потом они, не останавливаясь, миновали дом Верки.
— Мы куда едем? — спросила Верка. Она забыла об Оксане.
— Мы к погибшей девушке собирались, — докторским голосом пропела Елена Борисовна. — К Оксане.
— К девушке? — словно про себя спросил Ванечка. — Она же пропала несколько лет назад. Она не изменилась?
— Почему не изменилась? — спросила Елена. — На маленькой фотографии трудно угадать возраст.
— Но, с другой стороны, она и не должна измениться, — сказал Ванечка.
— Это подтверждает версию, — согласилась с ним Елена.
Верка поморщилась. Они все знали больше ее, но не хотели объяснять.
Ванечка словно услышал мысли Верки. А может, и правда услышал, на то он и доктор.
— Наверное, ты, Вера, ждешь от нас объяснений? Но мы и сами еще не все понимаем. И за тебя боимся. Так вышло, что ты оказалась в центре их внимания… Им нужен ключ. Он в твоем доме. Значит, в твоем доме есть дверь, которую можно открыть этим ключом.