Весь Шерлок Холмс. Вариации
Шрифт:
— Да, — сказал Холмс. — Действительно, если факты, сообщенные газетой, изложены правильно, я не могу представить себе, для чего этот мистер Винсент намеревается отнимать у меня время. Но вот, если не ошибаюсь, наш клиент уже поднимается по лестнице.
Послышался стук в дверь, и миссис Хадсон доложила о приходе мистера Винсента. Наш посетитель оказался маленьким, пожилым, с длинным бледным лицом в бакенбардах. Некоторое время он стоял молча, разглядывая нас близорукими глазами через пенсне.
— Как это нехорошо с вашей стороны, мистер Холмс! — воскликнул он резко. — Ведь моя телеграмма предполагала
— Это мой коллега, доктор Уотсон, — прервал Холмс, жестом приглашая посетителя сесть. — Я заверяю вас, что присутствие доктора Уотсона может оказаться неоценимым.
Мистер Винсент повесил шляпу и, опустившись на стул, обратился ко мне:
— Прошу поверить, доктор Уотсон, что у меня не было ни малейшего намерения обидеть вас. Но это ужасное утро, смею сказать, совершенно ужасное для тех, кто уважает семью Эддльтонов из Фаулкс-Раса…
— Совершенно верно, — согласился Холмс. — Но я думаю, что утренняя прогулка пешком до железнодорожной станции могла немного успокоить ваши нервы. Физические упражнения действуют успокаивающе.
Наш посетитель поднял брови.
— Послушайте, сэр, я не могу понять, каким образом вы…
— Ну-ну, — прервал его Холмс. — Ведь ясно, что человек, ехавший до станции в экипаже, не может появиться с брызгами свежей глины на левой гетре и таким же пятном глины на наконечнике палки. Вы шли по каменистой сельской тропинке, но вам, очевидно, пришлось пересечь вброд ручей.
— Ваши выводы совершенно правильны, сэр, — ответил мистер Винсент, с удивлением рассматривая Холмса поверх пенсне. — Моя лошадь на пастбище, а в деревне не оказалось даже клячи. Так я смею просить вас, мистер Холмс, или, вернее, самым настоятельным образом требовать помощи моему несчастному клиенту мистеру Перси Лонгтону.
Холмс откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Боюсь, что я ничем не смогу помочь, — заявил он. — Доктор Уотсон уже сообщил мне основные факты, и они, пожалуй, неоспоримо доказывают вину Лонгтона. Кто ведет дело?
— Местная полиция связалась со Скотленд-Ярдом. К нам направили некоего инспектора Лестрейда… Боже мой! Мне кажется, мистер Холмс, у вас мучительный приступ ревматизма… Может быть, мне нужно было бы пояснить вам, — продолжал посетитель, — что я — старший компаньон юридической конторы «Винсент, Пибори и Винсент», в Форест-Роу, и Эддльтоны уже более пятидесяти лет доверяют нам ведение своих дел.
Холмс взял газету и, отметив ногтем статью, передал ее юристу, не говоря ни слова.
— Сообщение достаточно точное, — сказал грустно юрист, пробежав глазами газетный столбец. — Но здесь не сказано, что входная дверь оказалась незапертой, хотя сквайр говорил дворецкому Морстеду, что он ее закроет сам.
Холмс насторожился:
— Не заперта, говорите вы? Гм! Но это можно объяснить тем, что сквайр Эддльтон просто забыл это сделать. И все же в этом деле один или два пункта мне еще не совсем ясны.
— А именно, сэр?
— Убитый был в ночном белье?
— Нет, он был одет. В ночном белье был мистер Лонгтон. После обеда сквайр уехал из дома примерно на час.
— Часто ли совершал он такие прогулки верхом?
Мистер Винсент перестал приглаживать бакенбарды и бросил пытливый
— У сквайра не было такой привычки, — ответил он визгливо. — Но ведь он вернулся невредимым, и я не понимаю…
— Совершенно верно, — подтвердил Холмс. — Вы считали сквайра человеком богатым? Прошу ответить точно.
— Матайас Эддльтон был очень богатым. Около сорока лет тому назад он эмигрировал в Австралию. В семидесятых годах вернулся с большим состоянием, приобретенным на австралийских золотых приисках. После смерти своего старшего брата он унаследовал родовое имение в Фаулкс-Расе. К сожалению, я не могу утверждать, что его любили соседи. Это был очень замкнутый человек. Его боялись как мирового судью. Словом, он был жестокий, резкий, тяжелый человек.
— А мистер Перси Лонгтон был с дядей в хороших отношениях?
Минуту юрист колебался.
— Боюсь, что нет, — сказал он медленно. — Мистер Перси — сын покойной сестры сквайра. В Фаулкс-Расе он живет с детства. Сейчас управляет имением дяди. Он, конечно, является наследником всего майората, включая дом и часть земли. Лонгтон негодовал, когда дядя продавал фермы и участки. Вот это-то и явилось причиной враждебных отношений между ними. Хуже всего то, что именно в эту ночь его жены не было дома.
— Его жены?
— Да. Миссис Лонгтон — милая, очаровательная молодая женщина. Она осталась на ночь у друзей в Ист-Гринстеде и должна была вернуться сегодня утром. — Винсент помедлил. — Бедная маленькая Мэри, — закончил он тихо. — Какой ужасный сюрприз для нее! Сквайр убит, а ее муж обвинен в убийстве!
— Еще один, последний вопрос, — сказал Холмс. — Что говорит ваш клиент о событиях этой ночи?
— Его версия очень проста, мистер Холмс. Он утверждает, что за обедом сквайр объявил о намерении продать ферму в Чэдфорде, а когда Лонгтон стал говорить ему о нецелесообразности такой продажи и о большом ущербе, который она принесет имению, сквайр очень грубо ответил ему. Это и вызвало разговор на повышенных тонах. Потом сквайр приказал подать верховую лошадь и, не говоря ни слова, уехал из дома. Возвратившись, он потребовал бутылку портвейна и пригласил племянника. Спор возобновился. Но мистер Перси вскоре пожелал дяде спокойной ночи и удалился к себе в комнату. Он был возбужден и не мог уснуть. По его словам, он дважды садился на постели, ему казалось, что он слышит голос дяди из большого холла.
— Почему же он не пошел проверить это? — резко прервал Холмс.
— Я задал ему тот же вопрос. Он ответил, что дядя сильно пил, и поэтому Лонгтон предположил, что сквайр разговаривает сам с собой. Дворецкий Морстед показал, что это не раз случалось и прежде…
— Продолжайте, пожалуйста.
— Часы над конюшней только что пробили полночь, и Лонгтон стал понемногу засыпать. Вдруг раздался ужасный вопль. Соскочив с кровати, Лонгтон надел халат, схватил свечу и побежал в холл. Открыв дверь, он в ужасе отпрянул. Сквайр Эддльтон лежал в большой луже крови. Мистер Лонгтон бросился к дяде и увидел орудие убийства, топор палача. Лонгтон почувствовал слабость и тошноту. Сам не сознавая, что делает, он наклонился и поднял с пола топор. В этот момент Морстед и перепуганные горничные ворвались в холл. Такова версия моего несчастного клиента.