Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала)
Шрифт:
“Ничего страшного”, - говорю я ей. ”Это бессмысленно".
“Он просто использует тебя?” - спрашивает она, поднимая брови.
“Мы используем друг друга”, - поправляю я.
“Уит не привязывается к одной и той же девушке больше одного раза. Дважды, и обычно это происходит по ошибке. Он очень самостоятельный парень”, - говорит Сильви. “Не то чтобы я уделяла слишком много внимания сексуальной жизни моего брата, потому что фу. Но я знаю, что происходит, потому что я не могу не видеть этого. И что происходит между тобой
“Он обращается со мной как с мусором большую часть времени, когда мы вместе”, - бормочу я, чувствуя себя глупо из-за того, что даже признала это.
Уит тоже не обрадуется, что я говорю о нем с его сестрой. “Он обращается со всеми как с мусором. Включая меня,” - говорит Сильви. “Не принимай это слишком близко к сердцу”.
Ей легко говорить. Я принимаю все, что говорит и делает Уит, близко к сердцу, особенно в последнее время.
“Я просто привычка. Я, так сказать, устраняю его зуд.” Мои щеки пылают, и я плотно сжимаю губы. Я должна уйти.
Сильви хихикает. “Тогда у него, должно быть, чертова сыпь, потому что ты регулярно чешешь его от зуда”.
Я скомкала листок бумаги и бросила в неё. Смеясь, она отбрасывает его прочь. Мисс Тейлор шикает на нас, даже произносит имя Сильви, но мы ее игнорируем.
Когда ты с Ланкастером, ты можешь игнорировать всех. Вечер пятницы, и все на футбольном поле — наша последняя домашняя игра в сезоне. Я не иду, потому что мне все равно не с кем сидеть. У меня нет никаких друзей, кроме Сильви, и меня это устраивает. Сильви ненавидит футбол, поэтому не ходит на игры. Я думаю, она делает это нарочно. Спенсер играет в футбол, поэтому она держится подальше, и это сводит его с ума.
Их взаимодействие не имеет для меня никакого смысла, но у меня нет места для разговоров, учитывая мои предполагаемые отношения с Уитом. Поэтому я ничего не говорю.
В любом случае, это не мое дело.
Около половины девятого раздается тихий стук в мою дверь, и я встаю с кровати, готовая ответить, когда дверь распахивается.
Уит стоит в дверях, наблюдая за мной. Он опирается руками на дверной косяк, отклоняясь от двери и оставаясь в коридоре. На всеобщее обозрение.
“Зайди во внутрь”, - шепчу я, скорее шиплю.
“Ты дала мне разрешение”, - говорит он, как будто ему нужно напомнить мне, его тон беспечный, когда он входит в мою комнату, захлопывая за собой дверь. Я остаюсь на месте, не двигаясь, когда он подходит прямо ко мне, так близко, что его ботинки касаются моих пальцев.
“Почему ты здесь?”
“Почему я всегда здесь?” Он тянется ко мне, его рука обнимает меня за талию, его рука скользит к моей ягодице и притягивает меня к себе, но я сопротивляюсь, отчаянно пытаясь сохранить расстояние между нашими телами.
“Какого хрена, Сэвидж?”
“Я не в настроении”. Я вырываюсь из его хватки и возвращаюсь в свою кровать, натягивая одеяло на большую часть
“Ты не в настроении?” Он на самом деле издевается. “Пожалуйста. Не дуйся. Тебе это не идет”.
“У меня месячные”, - говорю я ему, что является ложью. Они были на прошлой неделе. И в ту единственную ночь, когда мы были вместе, когда все было в самом разгаре, я сделала ему минет, и все. Не то чтобы он протестовал. Он ничего так не любит, как когда мои губы обхватывают его член.
Он изучает меня со свирепым выражением лица, медленно приближаясь к моей кровати.
“Значит, если я засуну руку тебе в трусики, я наткнусь на кровь?”
Я закатываю глаза. “Я пользуюсь тампоном, придурок”.
“Хорошо, значит, тогда я найду ту маленькую ниточку?” Он приподнимает бровь.
У него слишком много знаний о женском теле. Это должно меня беспокоить. Но я не могу судить его за его прошлые сексуальные победы, точно так же, как он не может судить меня за то, что я сделала.
“Это первый день”, - говорю я ему, желая вывести его из себя.
“Сильный поток и все такое. Ты не хочешь рисковать этим”.
“Рисковать чем?” Похоже, он искренне заинтересован.
Я корчу гримасу. “Он действительно тяжелый”.
Если он попытается залезть мне под трусики, он ничего не найдет. И он может разозлиться из-за того, что я лгу.
“Хотя мне любопытно”, - говорит он.
“Ты еще и отвратительный”.
“Это естественная функция организма”. Он пожимает плечами. “Тебя пугает вид крови?”
“Конечно, нет. У меня ежемесячно идет кровь из влагалища,” - парирую я.
“Я не боюсь”.
“Ты извращенец,” - выплевываю я.
“Ты тоже.” - Его голос раздражающе спокоен.
Я свирепо смотрю на него. Он наблюдает за мной с этим вездесущим бесстрастным выражением на лице. “Давай, Сэвидж. Дай мне посмотреть.”
“Точно нет”.
“Верно. Потому что ты лжешь.” Он буквально набрасывается на меня сверху на кровати, с моих губ срывается вскрик. Он закрывает мне рот своей большой ладонью, чтобы я замолчала, и прижимается своим лицом к моему. “На прошлой неделе у тебя были месячные. Вот почему ты сделала мне минет и не позволила мне прикоснуться к тебе.”
Я прищуриваюсь, ненавидя то, насколько он наблюдателен. Как он помнит каждую мелочь.
“И ты была сварливой маленькой засранкой. ПМС реален, и ты сильно страдаешь от него”, - продолжает он.
Я пытаюсь сбросить его со своего тела, а он смеется, придурок. Он также не убирает руку с моего рта.
“Ты сегодня тоже ворчливая. В чем, черт возьми, твоя проблема?” Он убирает руку с моего лица.
“Я больше не хочу этого делать”, - говорю я ему слабым голосом. Трудно отказывать себе в том, что тебе действительно нравится. Да, по какой-то странной причине мне нравится жестокость Уита. Его игры разума. Его ужасные слова и нежные прикосновения.