Вещий Олег. Князь – Варяг
Шрифт:
– Подарили, говоришь? А как такое с другими они делают? Не одни же мы с Царьградом воюем?
– Есть с кем они договора подписывают на равных.
Олег фыркнул:
– Выходит, обманули нас?
Карл попробовал осторожно объяснить, понимая, что могут полететь их со Стемидом головы:
– Не совсем так. Мы же никогда договоров не писали, а тут дань великую взяли, клясться заставили…
– Не крутись, говори прямо – обманули?
Карл вздохнул, чего уж тут, все одно – Олег не отстанет, вон как взглядом по ним полоснул!
– Ладно, не в том беда, что обманули, хорошо, что вы хоть
– Так ведь все, что хотели, получили, только называют это греки хрисовулом, дареным правом значит.
Отмахнулся Олег, надолго о том забыл, но где-то внутри засело, видно, что не на равных все же с греками, стал время от времени со Стемидом о том заговаривать, вроде думать, как теперь исправить.
Немало времени прошло, снова вернулся к этому разговору Олег. Сам позвал Карла со Стемидом и предложил… договор с греками переписать! Старый франк удивился:
– Да кто ж договоры просто так переписывает, княже?
Снова хитро сощурились глаза князя, оба советчика уже хорошо знали, почему, видно, придумал что Олег. Так и было.
– Надо, чтоб греки поверили, что снова скуфь собираю. А против кого – тайна, пусть посомневаются…
Долго рядили после этого, велел князь греческим купцам осторожно оружейные склады показать, чтобы поняли, что запасы делает вроде как для будущего похода. Как поверят, так и съездить в Царьград с новым договором.
– Только на сей раз все вперед продумайте, чтоб промаха не было!
Карл со Стемидом с того времени только договором и занимались, все боялись упустить чего, понимали, что князь хоть и не казнит, а по головке не погладит, если что не так сделают.
Глава 44
Царьградский торг гудел множеством голосов, предлагая все возможное и невозможное. У Сбыша, который топал позади Хореня, даже голова закружилась, столько ею вертел.
– Где ж здесь можно что найти? – почти с тоской произнес русич. Хорень хмыкнул в усы:
– Найдем! Если здесь, то отыщем.
Он не раз бывал на рынках Византии и прекрасно знал, где и что продается. Конечно, ромеи делают вид, что не торгуют людьми, но это только для непосвященных, торгуют, и еще как! От 10 номисмов за ребенка до 50–60 за умелого взрослого или красивую девушку. 50 номисмов у Хореня еще были, если не хватит, он рассчитывал взять в долг у знакомых купцов. Только сразу отправляться к ним не стал, сначала стоило найти Ганку, хазарин, уверявший, что продал ее ромею за целых 100 номисмов, мог и солгать. Хореню не хотелось сейчас думать над тем, что он сделает в случае обмана с тем хазарином.
Сбыша пришлось подгонять, слишком увлекало того происходящее вокруг. Сам русич торопился, словно что-то почувствовав. Они столько дорог прошли, стольких врагов побили, со столькими людьми побратались… Если сейчас окажется, что Ганку только вчера продали куда-нибудь в кабак развлекать пьяных вояк, то Хорень просто разнесет весь рынок, достанется и Царьграду!
Наконец они добрались до места, где стояли пригнанные на продажу. Мужчины, женщины, дети, они располагались согласно своей ценности – отдельно сильные и крепкие юноши, способные стать хорошей тягловой силой в хозяйстве, если, конечно, будут подчиняться; отдельно женщины, которым предстояло заниматься домашними делами купивших их; отдельно дети, чья цена была минимальной, ведь неизвестно, что из ребенка вырастет, да и когда еще… Отдельно красивые девушки, предназначенные на потребу сластолюбцам. Завидев таких, Хорень со Сбышем прибавили шаг. И все же Хорень, пожалуй, мог пропустить ту, которую искал. Ганку заметил Сбыш, он дернул старшего за рукав, показывая на стоявших чуть в сторонке славянок:
– Смотри!
Это действительно была Ганка, привязанная еще к одной девушке. И без того худенькая, сейчас она просто просвечивала насквозь.
– Сколько ты хочешь за эту девчонку?
Ганка вздрогнула и обернулась на голос. Глаза ее обрадованно заблестели, еще мгновение – и девушка бросится на шею Хореню! Этого русича Ганка узнала бы даже с закрытыми глазами стоящего в толпе сотен других людей! Но тот смотрел в сторону так, словно и не видел не только радости Ганки, но и ее саму. И торговал он вторую славянскую девушку – Живу, с которой Ганка последнее время спала, укрывшись одним рваным одеялом, и ела из одной плошки. Ела, если давали. Они не хотели выполнять распоряжения сначала хазарина, который привез их в Константинополь, а потом и торговца живым товаром, купившего славянок у хазар. Потому строптивых били и морили голодом. Наверное, убили бы, если бы не надеялись получить за красивых девушек много золотых монет. Но надежда выгодно продать товар с каждым днем таяла, потому что покупатели понимали, что непослушные девчонки не станут работать в кабаках на потеху жаждущим, а значит, доход с них будет маленький.
Хозяин девушек, почувствовав, что наконец сможет сбыть товар, принялся нахваливать Живу как только мог. Купец равнодушно осматривал достоинства славянки, морщился, сбивая цену, потом перевел глаза на Ганку:
– А за эту?
Понимая, что может потерять выгодного покупателя, хозяин вдруг объявил, что продаст вполовину дешевле, всего за 70 номисмов, но только если купец возьмет обеих. Тот в ответ так же лениво-разочарованно протянул:
– Куда мне обе?
– Хороши девки, хороши! – засуетился ромей. – Бери обеих, не пожалеешь!
Хорень махнул рукой:
– Ладно, беру!
Сунул в руку ромею монеты и кивнул девушкам, чтоб следовали за ним. Владелец заверещал, что просил больше, это не произвело на русича никакого впечатления, он сонно обернулся и пожал плечами:
– Не хочешь? Возвращай деньги.
Глядя на покупателя, ромей согласно закивал головой, отдать обратно уже полученные номисмы рука не поднималась. Он утешил себя, что хоть ничего не потерял, купил-то у хазарина дешевле, за десятку, да их еще и кормить надо…
А Ганка с Живой семенили вслед за Хоренем, едва поспевая из-за связанных ног, но не решаясь попросить развязать. Ганка не могла понять, почему русич ее не узнает и зачем купил? Тот вдруг остановился и, обернувшись, вынул из-за сапога нож:
– Давайте разрежу путы.
Голос девушки дрогнул:
– Ты нас искал?
Хорень кивнул:
– Искал. Я же обещал тебе, что вернусь и заберу, а ты не дождалась…
Глаза русича блестели лукаво, Ганка поняла, что тот в хорошем настроении, и в ответ улыбнулась. Впервые за много месяцев.