Веселая поганка
Шрифт:
— А почему бы вам самому не сделать этого? — с легко объяснимым подозрением спросила я.
Американец посмотрел на меня своим чистым невинным взором и признался:
— Боюсь, меня могут схватить или убить.
Потрясающая наивность.
— А того, что могут схватить или убить меня, вы, следовательно, не боитесь, — ядовито констатировала я.
— Не боюсь, — подтвердил он.
Это было так откровенно, что я даже растерялась и спросила:
— Так вы негодяй?
— Ни в коем случае, — категорически запротестовал американец. —
Я мгновенно вспомнила миловидную особу, о которой ошибочно была того же мнения. Вспомнила и возмущенно спросила:
— Чего же вы тогда боитесь, если тот человек так добр?
Американец задумался, видимо, размышляя посвящать меня в свои тайны или нет. Наконец он решился и сообщил:
— Понимаете, человек этот должен был встретить меня в аэропорту, но почему-то не встретил, а…
— Вместо него встретили другие, — перебив его, продолжила я. — И у вас начались неприятности, свидетелем которых мне довелось быть. На какую еще пакость вы толкаете меня?
— Ни на какую, — рассердился американец. — Вы идете к очень хорошему и верному человеку, к моему другу. Если дверь откроет он, просто расскажете в какие неприятности я попал.
— А почему бы вам по телефону не рассказать этому хорошему человеку о своих неприятностях?
— В том-то и дело, что не отвечает его телефон. Возможно, он сменил номер. К тому же, телефонный разговор в наше время легко прослушать. Нет, лучше будет если вы встретитесь с ним и расскажете все, что знаете. Если с ним не случилось беды, он обязательно будет дома и сам решит, что дальше делать. Он хорошо знает эту страну и быстро сообразит чего хотят от меня те странные люди — братаны.
— Он-то, может, и сообразит, но как я узнаю кто открыл мне дверь: он или не он? Согласитесь, вопрос разумный.
— Разумный, — согласился американец. — Вы покажете ему знак от меня. Если он знак узнает, значит смело входите и рассказывайте, что случилось со мной, если же не узнает, сделайте вид, что ошиблись квартирой и спокойно уходите. Вот и все. Для вас это абсолютно неопасно. Вы никак не связаны с моим другом, следовательно, вас никто не знает.
Я призадумалась: «Шпион он или не шпион, но почему бы не помочь? Просьба вполне невинна. Он же меня спас, следовательно перед ним в долгу, а долг платежом красен.»
— Хорошо, — сказала я, — давайте ваш знак.
Американец обрадовался:
— Значит вы пойдете?
— Конечно, со всем, присущим мне благородством, привыкла людям помогать, даже рискуя собой. Так что за знак?
Американец приложил ладонь ко лбу, опустил ее на грудь, снова вернул ко лбу и просветленно взглянул на меня:
— Поняли? Вы должны повторить этот жест.
«Что за глупость? — мысленно изумилась я. — Ничего умней не придумал?»
— Хорошо, повторю. Везите меня к своему другу.
И он повез. Сам остался в автомобиле,
— Кто там живет? — спросила я.
— Сказал же вам, — рассердился американец. — Там живет мой друг. Он вызвал меня в вашу страну и должен был встретить меня в аэропорту, но почему-то не встретил.
— Не хочу вас огорчать, — сказала я, — но, похоже, он вас уже никогда не встретит. Вляпался ваш дружок в беду, что в нашей стране совсем несложно.
Передать не могу, как испугался мой американец.
— Вы видели его? — закричал он.
— В том-то и дело, что дверь мне никто не открыл, следовательно в квартире вашего друга нет.
Американец вздохнул с облегчением:
— Вы напугали меня. Странные вы делаете заключения.
— Сами же говорили, что он обязательно там должен быть в это время.
— Возможно он вышел по своим делам.
— Только не рассчитывайте, что я буду его ждать, — предупредила я. — Своих дел по горло.
— Хорошо, тогда отвезу вас в милицию.
Я пришла в ужас:
— В какую милицию?
С невинным видом американец пояснил:
— Я же говорил вам, надо заявление написать. Я уже написал.
— Этим и ограничимся, — заключила я. — Мне в милицию ехать — даром время терять.
— Хорошо, — согласился он, — теперь, когда выяснилось, что вы не хотите в милицию, скажите, пожалуйста, куда вас отвезти?
Я замялась, что за глупый вопрос, уж сам бы должен напрячь свои мозги — не приглашать же мне, одинокой женщине, его к себе на чашечку кофе: у меня баба Рая, Санька, гомики, Коля с миловидной особой и «братан». В общем, обстоятельства к приему гостей не располагают.
Я с задумчивостью ответила:
— Ну-уу, думаю вы пригласите меня в ресторан. Время близится к обеду, а я еще и не завтракала. Кстати, следуя вашим рекомендациям, горячего молока я все же попила.
— Очень хорошо, — одобрил он, не внося никакой ясности насчет ресторана.
Я подумала, что человек все же нерусский и не обязан понимать меня с первого же слова, а потому дала своей мысли логичное продолжение.
— К тому же нам надо друг другу так много сказать, — скромно потупившись, молвила я.
И тут же увидела, что мне удалось, хоть я и не ожидала: он в третий раз удивился, но ни слова не произнес, удивление свое обозначив лишь легким поднятием бровей. Чертов америкашка! Совсем дикий! Как разбаловало заморское бабье своего мужика!
— Имела ввиду совсем не то, что вы подумали, — спешно пояснить я. — Просто вы не закончили свой рассказ о том, как вас с моста сбросили.
— Я не подумал ничего, — невозмутимо сообщил он. — И не понимаю, почему вам так надо знать при каких обстоятельствах меня сбросили с моста?