Веселые байки из тюрьмы
Шрифт:
Года три назад, когда Маничка был еще старшим лейтенантом с ним произошла неприятная история. Встав на стремянку, он рукой схватил "коня" (веревку), которым передавали самогон из хаты в хату на втором этаже и попытался оторвать кисет с бутылкой. Передающий дорожник, увидев эту картину, крикнул в соседнюю принимающему, – Маничка зацепил, тяни. И представьте картину, в двух хатах
Пока Маничка три месяца был на больничном – это была лафа. Самогон гоняли десятками литров, ничего и никого не опасаясь. Некоторые уже стали забывать, что есть такой Сеньков, но… Всему хорошему (как, впрочем, и плохому) приходит конец. Закончилась лафа и у дорожников – Сеньков вышел на работу. Хотя кто-то и питал призрачную надежду, что сломанная рука будет Маничке уроком, но Сеньков решил не оправдывать ничьих надежд.
Он стал действовать умнее. Завел себе длинный шест, один конец шеста засунул в металлическую трубу, сварщик из хозобслуги приварил к трубе крючок и Маничка теперь старался порвать коня этим приспособлением. Максимум, стоя на табурете, чтобы вторую руку не сломать. Если не удавалось порвать коня, то он просто срывал крючком кисет с бутылкой и был доволен.
К началу этой истории, Маничка достал всех дорожников централа. Особенно досталось дорожникам камеры №155 (хаты один пять пять) Седому и Сынку. Хата один пять пять – это была именно дорожная хата, то есть через нее шли грузы практически на все крыло централа. Сверху, снизу, слева, справа, через коридор по вентиляции в хату напротив, двумя словами – перевалочная база. Хата была большая, сидело в ней человек тридцать, все ранее судимые. Смотрел за хатой Андрей Ява, мужчина лет 42-44, рецидивист со стажем. Погоняло получил за то, что, катаясь в юности на мотоцикле, повредил ногу. Теперь сильно хромал и
И во время своих суточных дежурств Маничка, как правило, всю ночь "дежурил" под окнами именно этой хаты, несмотря на то, что камера располагалась на третьем этаже. Но с помощью табурета, своего приспособления и высокого роста, он мог дотянуться и до их "коня".
Плюс к этому, в 155 гнали самогон, который потом "разгоняли" по тюрьме. Сколько-то отдавали на общее, сколько-то передавали на "крест" (тюремную больницу") и на "тубанар" для больных туберкулезом. Сколько-то "засылали" в камеру к тем, кто приговорен к пожизненному, то есть "пыжикам". Адресатов хватало, следовательно, работы и у самогонщиков было много.
Всеми этими передвижениями грузов управляли дорожники Седой и Сынок. Седой – парень лет 25, сидел второй раз за кражу. Цвет волос у него был темный, но на темени было пятно седых волос, отсюда и прилипло прозвище. Был он невысокий, коренастый и очень шустрый. Он стоял "на дороге" у окна и успевал управлять четырьмя "конями", во все четыре стороны – вверх, вниз, вправо и влево. При этом одним глазом смотрел за Сынком, чтобы тот не накосячил.
Сынок прозвище получил за то, что обожал Сантино (Санни) Корлеоно из "Крестного отца". Саму книгу Сынок читал раз тридцать, да и сейчас она у него лежала под подушкой. Был он ровесник Седого и тоже сидел второй раз, угнал машину. Сынок "точковал" грузы и занимался переправкой их через вентиляцию в хату напротив. Но все равно, в этой паре старшим был Седой.
Седой и Сынок как-то сдружились за эти несколько месяцев, пока жили в одной хате и занимались общим делом. И все бы у них шло хорошо, если бы не Маничка. Сеньков был для них головной болью. Что они только не думали и не прикидывали, как отучить Маничку от его "охоты", но ничего путного на ум не шло. Опять прошлой ночью, находясь на дежурстве, капитан сорвал шесть литровых бутылок с зельем. Значит раскусил их последнюю задумку и теперь на нее не реагирует.
Конец ознакомительного фрагмента.