Веселые будни. Дневник гимназистки
Шрифт:
Петр Ильич, тот ведь без конфет в дом, кажется, и войти не умеет, a тут еще случай такой хороший — рождение. Вот и притащил он громадную круглую коробку, a на ней сверху сидит на задних лапах заяц, да такой милюсенький. Роста как всамделишные маленькие зайцы бывают, сидит, головушку свою милую на сторону своротил и грызет морковку. Ну, как не поцеловать Петра Ильича за это? И поцеловала.
Пока я благодарила да целовала всех, пришли дядя Коля и мадам Снежина с Любой. Дядя Коля принес мне тоненькое золотое колечко, по которому бегает прехорошенькая серая мышка.
— Получай, котенок, — говорит, — «нашей кошке Муське мышку на забаву».
И где он только раздобыл такую славную штуку? Я никогда еще подобной не видела.
Люба подарила мне две дивные розовые вазочки, знаете, такого цвета, как светлый кисель с молоком, a
Вся эта публика сидела недолго, попила шоколаду, чаю, поела всяких вкусностей и разбрелась по домам. В этот день по-настоящему праздновать не могли — будни и все заняты. Потому решили отложить на 25-е, тогда и елку, и мое рождение сразу отпразднуем. Немножко это мне невыгодно… Впрочем, нет, ведь подарки я полностью за 20-е получила, авось и 25-го меня не обделят.
А, знаете, какую карточку кузен-то мой (ах, вот хорошее слово для «нашего» немецкого языка — cousin — die Mücke [44] ), так вот самый этот Mücke мне прислал? Сидит в шикарной гостиной обезьяна, в платье décolleté [45] ), manches courtes [46] , в нарядных туфельках, с веером, a перед ней с моноклем, во фраке, в белом жилете, с коробкой конфет под мышкой и с торчащим из-под фрака кончиком хвоста — кот, толстый, жирный кот, и почтительно так мартышке к ручке прикладывается.
44
Французское слово cousin имеет два значения: «кузен» и «комар». Муся переводит слово комар на немецкий язык — die Mücke.
45
Декольте (франц.).
46
С короткими рукавами (франц.).
Ну, уж и семейка у нас, нечего сказать, родственники! Неизвестно, кто самый большой насмешник. Пусть себе, но милые они все премилые, и люблю я их крепко-крепко.
Елка. — Шарады
Положительно нет ни минутки свободной, чтобы записать что-нибудь в дневник, так и рвут во все стороны, то туда, то сюда. И все такие вещи, что не откажешься, уж больно интересно.
На первый день, как и решено было, устроили елку. Сами знаете, сколько это возни: все обвяжи, прикрепи, прицепи, a венчики… Знаете, такие красивые разноцветные кружочки из леденца? Кушали? Нет? Значит, попробуйте — они в кондитерской по 60 коп. за фунт продаются. Так вот, еще и венчики расцепи, потому они вечно так посклеиваются, что ни тпру ни ну, особенно если их еще перед употреблением в холодное место поставить. А мамочка прежде так и делала, думала, лучше будет, — куда там! Тогда уж прямо пиши пропало, ни за что не отдерешь, раскрошатся на кусочки, и ничего больше не остается, как съесть их.
Ах, как я люблю елку! По-моему, без нее Рождество не в Рождество. Если бы мне Бог знает сколько подарков наделали, но без елки, — я бы не утешилась. Под елкой все красивее кажется. И потом, что я просто обожаю, это минуту, когда елка уже готова, все навешено, свечи вставлены в подсвечники, подсвечники сидят верхом на веточках — все это и мы, конечно, тоже помогаем прилаживать, — a потом вдруг:
— Ну, дети, теперь идите в кабинет, a мы здесь без вас все зажжем.
Пойдем мы туда, двери за нами закроют; порассядемся, кто где, a только разговоры все не клеятся. Нет-нет, да невольно и прислушиваешься к тому, что в гостиной творится. Бумага шуршит… Что-то вынимают… Еще… Опять… Стук… Что-то кокнули…
— Что такое? Что? — голос папы.
— Нет, ничего, я только стукнула турка, — отвечает мамочка.
Что за турок? Интересно. Опять шур-шур-шур… Опять шуршит. Наконец нас зовут.
Как весело, радостно, так по-праздничному сияют милые огоньки, много-много их и среди комнаты, и на стенах залы, даже на стене кабинета, даже в мамусином будуарчике. Елочка отражается во всех трех зеркалах гостиной, в папином висящем над тахтой зеркале, в мамочкином трюмо. Чудо!
Из детей были только Снежины — Люба с Сашей — да наш Володя. А из больших мамочкины три кузины — Женя, Нина и Наташа, их брат — студент Боба, дядя Коля, Леонид Георгиевич с тетей Лидушей, Петр Ильич — кажется, и все. Свои только, все самые близкие. Каждый получил хорошенькие подарки и чудесные конфеты.
Всех подарков перечислять не стану, это и я засну, пока напишу, да и тот, кто читать будет, тоже носом клевать начнет, — где же там? Подумайте, столько людей и каждому по одному, два, a то и три подарка.
Скажу только, что я получила: журнал «Всходы» за весь прошлый год в дивном зеленом с золотом переплете; душку-предушку туалетный столик, покрытый белой кисеей и весь подхваченный голубыми бантиками, a на нем страшно симпатичный приборчик из сине-зеленоватого стекла, вроде моего фонарика. Теперь моя комнатка еще милей и уютнее станет. Потом пенал, круглый, с пресмешной головой арапчонка наверху; бюварчик [47] и книгу «Две девочки и один мальчик», которую мне давно хотелось иметь.
47
Бюва́р — папка для хранения конвертов, писем, промокательной бумаги.
Пока елка горела, мы ели, ели и ели, да еще хлопушки хлопали и потом наряжались в колпаки и костюмы. Взрослые все тоже должны были надевать. Мамочку нарядили пожарным, a Петра Ильича чухонкой-молочницей; Володьке достался костюм bébé [48] , мне — мак, Любе — рыбачка.
Если б вы только видели Петра Ильича чухонкой! Толстый, милый, под подбородком завязочки от чепчика трясутся.
Но это все еще ничего, дальше лучше было. Затеяли опять в шарады играть, это любимая игра Жени, Нины и Наташи, они чудесно умеют и выдумывать, и представлять. Этот раз все, все без исключения приняли участие. Разделились, как всегда, на две партии — одна представляет, другая смотрит и отгадывает, по очереди.
48
Малыш, младенец (франц.).
Я была в одной партии с Наташей, Петром Ильичем, Бобой, Женей и Володей. Этот раз очень заковыристые шарады придумывали, такие слова попадались, что я не особенно-то и понимала их. Но это все равно, не в том дело.
С самого начала была шарада «куль — е — бяка».
Первую картину так изобразили (это наша партия). В Малороссии [49] , в крестьянской избе сидят хохлатки [50] . Все мы хохлатками и нарядились, накрутили вроде таких… Как они называются?.. Ну, что малоросски на головах носят, тряпочки такие? Ну, все равно. Поняли? И сзади концы прицепили, будто ленты и косы, обмотались пестрыми салфетками, скатертями. Очень хорошо. Сидим. Вдруг из другой комнаты пение:
49
Малоро́ссия — Украина.
50
Хохлатка, хохлушка — украинка.
Я до кумы иду
Ей кулечек несу,
A у том, у куле
Черевички куме.
Входит Петр Иванович в военной форме с аксельбантами, a сверх сюртука вместо кушака повязан пестрый платок, что наша Дарья на рынок надевает, на голове моя серая барашковая шапочка, как хохлы носят, под рукой кулек, и входит он приплясывая и опять припевая:
Я до кумы иду
Ей кулечек несу…
Ну, потом подходит к нам, здоровается, начинает из «куля» вынимать то одно, то другое и всем хохлаткам раздаривать. Мы все рады, все заглядываем в «куль», a он из него вещицы все тянет да тянет.