Веселые каникулы мажора
Шрифт:
Значит, этот поцелуй не что иное, как очередная попытка обидеть меня. Просто… Просто более взрослая.
Раньше это были жуки, жабы, кляксы, подножки, но сейчас мы оба выросли. Я — точно! Поэтому должна поступить мудро и по-взрослому: не показать Барсову, что его выходка меня задела.
Ещё в позапрошлом июне Кейс рассказывал нам, что взрослые парни развлекаются, целуя и лапая девочек. Это ничего не значит для них, а девочки страдают. Серёжка хотел предостеречь Сашку и меня заодно. Только вот к концу лета Кейс уже сам целовал мою подругу и признавался ей в любви. Впрочем,
Очень трудно договариваться с собой, но я вроде бы достигаю успеха. К возвращению Сашки сижу на полотенце одетая, закапывая ступни в песок и раскапывая обратно. Не знаю, сколько раз повторяю это действие, пока подружка вытирается и натягивает шорты на мокрые плавки.
Я-то переоделась за камнем, а она постоянно оборачивается.
— Он далеко уплыл, — озвучиваю, сообразив, кого она высматривает.
— Вообще-то нет. На скалу приперся и меня выгнал. Сказал, что тебе нужна срочная помощь.
— Не нужна. Если только оглушить и прикопать здесь.
— И раскопать на день рождения?
— Следующий, — веселюсь, вскакивая на ноги.
А что? Хорошая идея! И люди сюда почти не ездят купаться…
— Да ладно, шучу я, — машу рукой перед лицом подруги. Решит, что я сошла с ума.
— Угу. Это откуда? — показывает на яркие обёртки чупа-чупсов.
— Барсик уронил. Подарок своей невесте вёз, наверное.
Говорю, а самой так горько во рту становится! Хоть поднимай конфету и пытайся заглушить неприятный вкус. И подняла бы, но знаю, что не поможет. Неприятное чувство изнутри идёт, словно…
Словно я ревную… Но это далеко не так! Просто я растерялась!
— Всё собрали? — оглядываемся, проверяя вещи. Пусть их и немного, но потерять купальник не хочется.
— Если не считать Барсика, всё взяли. Его ждём?
— Он у нас сам по себе, — бросаю через плечо, начиная подъем.
Темноволосая макушка уже мелькает в воде, а я ускоряюсь сама и подругу поторапливаю.
— Саш, — замявшись, пристраиваю пакет на багажник, — может…
— Через хутор? Мне, если честно, тоже не хочется крутить педали перед машиной Барсова.
Поворот на хутор находится напротив поворота на пляж. Короткая лесная дорожка упирается в деревянный забор, вдоль которого идёт довольно широкая тропинка. И путь, кстати, короче почти на километр, но местные избегают той стороны, потому что дед, живущий отшельником, никого не любит и часто спускает с цепи собак.
Сам он ездит в посёлок по широкой дороге, на которую мы тоже попадём, когда обогнём его огород.
Нам тоже не очень-то хочется сталкиваться с овчарками, только желание не пересекаться с Андреем пересиливает.
— Я слышала, что дед Семён раньше был врачом. Бабушка рассказывала, что он приехал сюда не так давно. Купил дом у бывших хозяев…
— И лечил бандитов. Я тоже слышала. Но это же бред, скажи? Кто поедет сюда лечиться? До ближайшей больницы больше часа, а в ливни к нему только на тракторе проехать можно.
— Не знаю, — пожимаю плечами, крепко держа руль, — я тоже не особо верю. Но вот собаки
Чем ближе крыша хутора, тем быстрее мы крутим педали, и тем тише разговариваем. В идеале проехать незаметно: если пригнуться у забора, то нас не должно быть видно. Мы обе не очень-то высокие. Вон Андрею пришлось наклоняться. Я ему по плечо…
Мотаю головой, чтобы прогнать противного Барсика из мыслей, и тут колесо влетает в ямку на дороге, а я эпично лечу через руль, успев выставить вперед ладони.
— Васька? — Саша останавливается и бежит ко мне, успев проехать вперед.
Я же встаю на колени, прикусив губу. Кожа содрана, на локте длиннющая царапина, а коленки капитально сбиты.
— Сократили путь, — цокает языком подружка, и развивает бурную деятельность.
Тащит спасительный подорожник, который никак не хочет прилепляться. Из разбитых ранок сочится кровь, а к горлу подступает тошнота. Немногие знают, что вид крови вызывает у меня настоящую панику. Несколько раз в школе я чуть в обморок не упала, когда ходила сдавать анализы.
— Не смотри. И дыши глубоко, — шипит Сашка, помогая подняться. — Идти можешь?
— Угу, — стираю слёзы, и, прихрамывая, дохожу до велосипеда. — Могу.
— Нормально?
— Угу.
Неторопливо пробираемся вокруг участка уже не думая про собак. Одна нога болит так сильно, что приходится стиснуть зубы. Приземлилась я все-таки «удачно»: не просто на дорожку, а на мелкие камни, которыми дед Семён засыпал лужу.
— Вась…
— М? Иду я. Нормально, — отзываюсь, опустив голову. Слежу за тропинкой, чтобы не навернуться повторно.
— Тихо. Смотри!
Саша показывает пальцем в небольшую щель среди плотных штакетин.
— А… Ааа… — хлопаю ресницами, в шоке от того, кого вижу выходящим из подъехавшей к дому машины.
* Исп. — Натали «Ветер с моря дул»
Глава 12
Лето 1998 год. Андрей.
Пусть,
снег и дождь.
То гроза, то слеза.
День или ночь.
Солнца луч, или облака.
Вот так.
Загорится и уснет звезда.
Пустяк.
Вот так.
Не осталось от неё следа.
Пустяк.
Находясь в шоке, как под действием токсичных препаратов, ныряю в прохладную воду и максимально долго плыву, прижимаясь ко дну. Хорошо ещё, что брелок с ключами и портмоне успел бросить на ближайший камень, потому что голова соображать перестала. Стоило только коснуться губ рыжей вредины, мозг утёк и сделал ручкой, намереваясь свались в отпуск.