Веселый Роджер – знамя вора
Шрифт:
Так же спокойно поведали они о злоключениях трехкорпусной яхты, с которой они вошли в злополучный Аденский залив. Хозяином яхты был крепкий симпатичный итальянец лет тридцати. Когда на него напали пираты, он, вооружившись ножом, решил отбиваться от них. Однако подобный героизм ни к чему не привел, уже на третьей минуте борьбы его повалили на палубу, связали по рукам и ногам, а затем, раскачав, выбросили за борт в море.
На одной из отмелей Дмитрий увидел огромную яхту: грот-мачта, переломленная в трех местах, лежала на песчаной отмели, а паруса, будто бы саван, накрыли корпус.
Прижавшись к Дмитрию, Настя спросила:
– Как ты думаешь, а те люди, что плыли на этой яхте, живы?
Его губы невольно поджались: в эту минуту они думали об одном и том же. С некоторых пор у Дмитрия появлялось ощущение, что их сердца бьются в такт.
– Хотелось бы верить, что они спаслись.
К вечеру решили бросить якорь близ небольшой сомалийской деревушки, раскинувшейся на берегу залива. С воды поселение выглядело вполне идеалистически, будто написанное на холсте: жилища цилиндрической формы с плоскими крышами из тростника. Неподалеку от хижин горели костры, на которых женщины готовили еду. Дмитрий даже почувствовал запах жареной рыбы. Немного поодаль в глубине деревушки стояли длинные прямоугольные жилища (Дмитрий знал, что они называются ариши) с такими же саманными стенами, что и у хижин, но вот крыши их были из пальмовых листьев. У одного из домов, собравшись в тесную дружную стаю, сидели бабуины и заинтересованно посматривали на подплывшую к берегу яхту.
Из ближайшей хижины вышла женщина с кувшином. Оранжевая материя, выполнявшая роль платья, туго обхватывала ее широкие бедра (отчего ее шаги казались размашистыми) и поднималась к плечам, оставляя правое плечо обнаженным. На шее женщины Дмитрий даже рассмотрел бусы из каких-то разноцветных камушков.
Более спокойное место трудно было отыскать на всем восточном побережье Африки.
– Тебе нравится? – спросил Дмитрий, повернувшись к Анастасии, которая расторопно колдовала подле камбуза: нарезав помидоры с огурцами, заливала их подсолнечным маслом.
Оторвавшись на минуту от приготовления салата, она посмотрела на багровое солнце, заходящее в расщелину между двумя острыми скалами, и негромко сказала:
– Какая красота, разве такое может не понравиться?
В чем-то она была права. Странное дело, но Дмитрия все же не покидало ощущение тревоги. Что-то было не так, но что именно – понять было сложно. Может, потому, что перед ним был другой континент, находящийся за тысячи километров от родного дома, а в такой ситуации даже придорожный камень может восприниматься враждебно. Тишина на фоне заходящего багрового солнца казалась почти пугающей. И в то же самое время безбрежная морская гладь будто бы успокаивала, притупляла все чувства.
Павианы, напоминая бездомных собак, перебегали от одного жилища к другому. Что-то пронзительно кричали, возможно, выпрашивали еду.
– Места и вправду удивительные, – отозвался Дмитрий.
Чувство опасности болезненно стиснуло виски. Надо было что-то делать с этими ощущениями.
Анастасия понесла в каюту салат, нарезанный хлеб.
– А может, переберемся в какое-нибудь другое место? – предложил Дмитрий, пристально всматриваясь в берег, когда Настя вновь вернулась к камбузу.
В дальних хижинах начиналось какое-то оживление, заставившее напрячься органы чувств до предела.
– Неужели тебе здесь не нравится? – почти возмутилась девушка. – Я так устала от этого безлюдья. Всюду океан – и ничего больше! А потом – просто страшно, ты посмотри, что на море-то делается, сколько вокруг яхт потоплено! А ведь на них были люди, возможно, что многие из них просто погибли. А эти аборигены хоть как-то нам помогут, если с нами что-то вдруг случится.
– Уж эти помогут! – буркнул Дмитрий. – Взгляни лучше вон...
Последнюю фразу Тимин не договорил. Поселок, безлюдный всего-то минуту назад, вдруг наполнился людьми, среди которых выделялась группа мужчин, одетых в национальную одежду: набедренные повязки, а через плечо по диагонали материя из белой ткани. Что-то отчаянно крича, они решительным шагом направились к берегу. И тут Дмитрий обратил внимание, что у некоторых из них в руках поблескивали кинжалы. Где-то рядом, привлекая к себе внимание, бабахнул оружейный выстрел; ему вдогонку столь же грозно бухнул еще один, выглядевший на фоне ночного неба ярким всполохом.
Несколько мужчин, сбрасывая на бегу сандалии, бросились в море и вплавь, проворно взмахивая руками, стали стремительно приближаться к яхте.
– Что за черт! – невольно выругался Дмитрий. – Да это же пираты! Ничего себе поселок! Да оставь ты свой салат! – прикрикнул он на Настю. – Нам сейчас головы отрежут! Паруса поднимай!
Выскочив на палубу, Дмитрий увидел, как трое сомалийцев уже спускали на воду небольшую узкую убогую лодчонку. Ахнул еще один выстрел, и пуля упруго врезалась в борт яхты.
Паруса, наполненные ветром, выгнулись и уверенно сдвинули яхту с места. Она плавно повернулась.
От берега уже отходили три лодки, гребцы усиленно налегали на весла, приближаясь к судну с каждым гребком.
– Подними якорь! – закричал Дмитрий на подскочившую Настю. – Да не свались же ты, этого нам еще не хватало!
Раскрыв саквояж, он вытащил из него «узи» и, вскинув автомат, дал длинную очередь по наседавшим пиратам. У бортов лодок предостерегающе булькнули мелкие фонтанчики, заставив гребцов замедлить ход.
На какое-то время в деревне воцарилась тишина. Факелы в руках сомалийцев, стоявших на берегу, рвали темноту в клочья и бросали красные всполохи на их напряженные темные физиономии. Лодки продолжали двигаться по инерции, все более сокращая расстояние. Палец привычно покоился на спусковом крючке, выбирая подходящую мишень. До ближайшей лодки было метров двадцать, и Дмитрий отчетливо видел лица пиратов, чуток растерянные, но совершенно не испуганные. Казалось, что они не могли смириться с тем, что добыча, которая всего-то несколько минут назад была так доступна и к которой достаточно было лишь протянуть руку, чтобы ухватить ее за шкирку и швырнуть на берег, вдруг огрызнулась автоматным огнем.