Веселый Роджер
Шрифт:
На мгновение Вик отстраняется и смотрит ей в глаза своими расширенными, блестящими. Смотрит так, что сердце обрывается, а желудок скручивается узлом. Желание Вика настолько очевидно, что кожа начинает гореть, а дыхание рвется. Душа рвется прямо на его глазах. Но глядит Вера на губы. Такие знающие. Она смотрит и думает, что хочет еще. Ничего больше не нужно, только бы продолжать целоваться. И Вик исполняет ее желание, но теперь уже не спрашивая разрешения, а жадно. Как будто дорвался. Она забывается, дрожащими руками касается его волос на затылке,
Ее не видно бармену и официантам, так как Вера практически лежит на диване в объятиях Вика. Стон срывается с губ, потому что тело хочет большего. Оно ведет себя так, словно не отравлено, оно откликается на ласку этого мужчины. Он отрывается от нее, дышит в шею, ведет по коже языком, оставляя след. Вера опять дрожит, и Вик сжимает крепче ее запястье. Шепчет во влажное ухо, отчего она слегка выгибается, подавая вперед грудь:
– Поехали ко мне.
И только на пассажирском сиденье его машины Вера понимает, глядя на напряженное лицо Белова, что ни за что не подвергнет его опасности.
– Мне нужно узнать результат, Вик. Иначе я не смогу. Что бы ты ни говорил, как бы ни убеждал, я не смогу, пока не поговорю с врачом.
Некоторое время он думает, потом кивает:
– В понедельник поедем вместе, ладно? Я давно не проверялся. Вдруг меня тоже ждет сюрприз?
Вик подмигивает ей.
– Куда ты меня тогда везешь? Не спросил адрес.
– К себе.
– Я же сказала тебе «нет».
– А я сказал, что сегодня мы будем целоваться. И «сегодня» только начинается.
Вера смотрит на часы – начало второго.
От стоянки они идут, держась за руки. В квартире немногим теплее, чем было в парке, но Вика это, кажется, ничуть не смущает. Мало того, что отопление выключено, еще и окна открыты настежь. Снежный человек этот Виктор Белов.
– У меня адски неудобный диван, поэтому спать будешь рядом. Но есть правила. Их следует соблюдать. – Он кидает Вере свежий темно-серый комплект постельного белья.
Она ловит и замирает с этим комплектом в дверях спальни, не веря, что снова находится в квартире, откуда не так давно уносила ноги, пылая от стыда. Вик закрывает окно, опускает жалюзи, ходит по комнате, убирая вещи, которые лежат не на месте.
– Ты хочешь уйти? – спрашивает он вдруг. Останавливается, смотрит на нее.
Хороший вопрос. Хочет ли она уйти? Если хочет, то куда? В крохотную студию без мебели, которую снимает, кстати, недалеко отсюда? Больше пойти некуда. Вера никогда не сможет попроситься к кому-то из подруг пожить: не хватит совести потеснить их. Тем более зная о своем предполагаемом новом статусе. Одиночество – это меньшее, что ей сейчас нужно, поэтому она отрицательно качает головой. Пиратский флаг висит на своем месте, предупреждая об опасности. Можно подумать, на свете есть дерьмо похуже того, в которое она вляпалась.
– Ты можешь уйти в любой момент, понимаешь это?
Вик подходит вплотную, поднимает ее лицо за подбородок и целует. На этот раз вкус, движения его губ кажутся знакомыми. Вера поражена осознанием того, что уже успела привыкнуть к ним.
– Я просто на грани. Кажется, веду себя не совсем адекватно, – осторожно говорит она. – Такое чувство, что голова воспалилась от мыслей и страха.
Он снова ее целует. С языком. Медленно, чувственно, пробуя и позволяя пробовать себя.
– Еще одно слово, и я велю тебе заткнуться, – шепчет, и эта фраза вызывает у Веры улыбку.
Он так близко, тоже улыбается. Целует ее и улыбается. Руками не трогает, но она тянется сама, не отходит, хотя может.
Должно быть, Вера спятила. Что она делает? Столько проблем, ужаса на нее свалилось, а она целуется с братом бывшего и улыбается. Их ничего не связывает. Они ни разу не были на свидании, она даже не знает, нравится ли ему… Да при чем тут это?! Белов и не предлагал ей встречаться. Просто привез к себе и целует. Бесстыдно облизывает ее язык своим, да так, что у нее ноги подкашиваются.
Он делает шаг вперед, на Веру, и приходится отступить. Еще раз и еще, пока она не упирается спиной в стену. Его ладони опять слева и справа от ее головы. Вера привстает на цыпочки, чтобы ему было удобнее целовать ее, и Вику это нравится. По крайней мере, он одобрительно кивает и улыбается:
– Вкусная.
Постельное падает на пол, руки тянутся к плечам Вика, но он их тут же убирает и прижимает к стене. Вера пытается прильнуть к нему, но получается плохо. Хочется большего контакта. Она стонет прямо в его рот, пробегает поцелуями по щеке, пока Вик ласкает ее шею, ухо, область за ним.
– Точно уверена, что «нет»? – шепчет. – Я знаю так много способов заняться безопасным сексом, ты и представить себе не можешь. Просто скажи, что хочешь так же сильно, как я хочу тебя. Я все сделаю. Сам. Тебе ничего не придется. Я хочу тебя давно, Вера. Совершенно не могу оторваться.
И ей хочется разрешить ему. Просто закрыть глаза и расслабиться, довериться. Каким-то образом ее ладонь вырывается на свободу. Следуя порыву, распаленная его ласками и словами, впервые за долгое время чувствующая себя желанной и сексуальной, Вера опускает ее и сжимает его ширинку, проводит по ней, замирая от ощущения твердости его эрекции. Но затем все резко прекращается.
Вик отстраняется и отходит, отворачиваясь. От неожиданности Вера едва не падает на пол, хватается за стенку. Что случилось? Он передумал? Она сделала что-то не так? Наконец осознал, зачем ему ненужный риск?
Почему он молчит? Еще миг, и ее колотящееся сердце разорвется.
Наконец Вик поворачивается, улыбается, но уже не так, как раньше. Наигранно. Не по-настоящему. Когда Вера успела научиться разбираться в его мимике? Ей снова больно. Не физически, а морально. От его отказа. Но она с этим справится.